Ирина Конончук, собкор «Ведомостей» (из Луганска), «
Киевские ведомости» №21 (3407), Понедельник, 7 Февраля 2005
У мамы орава детей
Семейный детский дом Переясловых находится в городе Красный Луч Луганской области, за четырнадцать лет он принял 35 мальчишек и девчонок.
Все дети называют Зою Владимировну мамой. Дети их детей — бабушкой.
РОДИТЕЛИ
— Я больше люблю работать с мальчиками, — не скрывает Зоя Владимировна, уточняя, что их в семье 18. — Первыми мы привезли двух Сашек. Младший из них уже женат и его малышу уже больше года, а старший вымахал ростом почти до двух метров и в этом году заканчивает Харьковское высшее военное училище, собирается жениться.
Следующим летом в семье Переясловых собираются сыграть еще две свадьбы. Маме хочется, чтобы все было как положено — и белое платье, и хороший стол. Вообще же у Зои Владимировны кроме 35 приемных дочек и сыновей уже восемнадцать внуков. Шесть из них живут с ней и сегодня. «Для государства мы — семейный детский дом, — говорит Зоя Владимировна, — а мы себя считаем обыкновенной семьей».
Раньше в семье был и папа. Но девять лет назад, когда в доме уже было 18 детей, Владимир Викторович неожиданно оставил семью. Мама сказала: «Папа имеет право на любовь». И когда он вдруг тяжело заболел, старшие дети, посоветовавшись, за три часа собрались и выехали к нему, захватив свои сбережения.
РЕБЯТНЯ
Переясловым разрешили открыть детский дом семейного типа на заре перестройки — в 1990 году. К тому времени у них было трое собственных детей — две девочки и мальчик. Второй сын родился мертвым, и боль утраты толкнула родителей на подвижнический поступок: они подали заявку на усыновление ребенка из детского дома. Точнее — на четырех мальчиков и девочку. Этого в первую очередь хотел папа, а Зоя Владимировна поначалу раздумывала. «Дети — не игрушки, — говорила она. — Их на полку не положишь, когда наигрался».
Поскольку оба родителя по профессии педагоги (муж преподавал в строительном училище, а жена — в школе, одно время она была даже директором), городские власти и опекунский совет дали согласие.
Когда Зоя Владимировна на руках вынесла из интерната Сашку-младшего, он спросил: «Почему ты так долго за мной не приезжала?» А когда предложила малышу помахать рукой воспитательнице, согласился, но предупредил: «Я сюда больше не вернусь».
По заявке Переясловым привезли из Северодонецка десятилетнего Рому. И тут Зоя Владимировна увидела в личном деле, что у мальчика есть брат и сестра. Решила, что разъединять их нельзя, и разыскала ребят в интернатах. Так в дом к Переясловым попали девятилетний Эдик и семилетняя Вика.
Через некоторое время в строительном училище, где работал отец, бросили клич — нужно помочь группе беженцев и сирот из Молдавии. Среди тех, кто откликнулся, не могли не быть Переясловы. «Я приехала и сказала, что могу одеть двоих, но больше моя семья не потянет, — продолжает рассказ мама. — Так ко мне в семью попал Иван-старший, который сейчас учится в Харькове. Он долго молчал, почти полгода. А когда заговорил, сразу и назвал меня мамой. И вскоре стал общительным и разговорчивым».
Каждый ребенок воспринимал новую среду по-своему. Но все привыкали быстро. О том, что Зоя Владимировна — не родная мама, Сашка-младший, например, узнал только в 14 лет. А потом подошел и вдруг сказал: «Ма-а, это ж моя где-то шатается?» Ту, другую, он словом «мама» так никогда и не обозначил.
После Ивана в семью пришел Андрей. Потом как-то позвонили и попросили принять Ивана-среднего. А за ним ребята начали приходить к Переясловым по собственной инициативе. Так в семье появились Радик, Валентин, Игорь — все из Чадермудского детского дома в Молдавии. Молва о маме Зое гуляла среди бездомной пацанвы. Здесь, у Переясловых, дети, по-видимому, имели, не в пример интернатам и детским домам, тот минимум свободы, который позволял им если не избегать семейных конфликтов, то по крайней мере их разрешать, договариваться.
«Друзья моих ребят тоже прошли через наш дом. Многие никогда официально на мне не числились, я их просто привезла, кормила и одевала, — говорит Зоя Владимировна. — Красный Луч в девяностые годы был перевалочным пунктом для молдаван-беженцев и детей, которые искали более сытой жизни. Некоторые, пожив у меня, уезжали к родителям. Многие нашли семью только в 15 лет. Слава Богу, некоторым сейчас уже за 30. Часть ребят разъехалась по другим городам. Валентин, например, уже имеет своего сына и живет в Закарпатье. Но он по-прежнему навещает нас».
Как-то инспектор по делам несовершеннолетних Елена Шашкова позвонила и «сосватала» к Переясловым сразу троих ребят из приюта. Потом на опекунском совете маме Зое предложили взять очень «трудную» 16-летнюю девочку. Зоя Владимировна долго колебалась, но в конце концов решилась.
«Она не раз срывалась, уходила и возвращалась, — вспоминает мама. — А потом вышла замуж, родила ребенка, встала на нормальный путь, теперь работает. Правда, с мужем разошлась, но это неважно. Главное, что она очень хорошая мама».
ИНТЕРНАЦИОНАЛ
Мулаты шоколадного цвета — Артур и Максим — попали в дом Переясловых по инициативе самих детей. Как-то Зоя Владимировна, возвратившись домой, буквально с порога услышала: «Мама, берем негров!» «Это в честь чего?» — не поняла она. Оказывается, они увидели по телевизору какую-то передачу о брошенных черных малышах и плохом к ним отношении. Вот и решили взять их в семью.
Однажды, посетив по делам Киев, Зоя Владимировна убедилась, что такие дети есть. Вернувшись домой, бросилась в горисполком за разрешением. Городской голова даже рукой махнул («Как ты мне надоела!»), но подписал. В Киев за ребятами поехали с Ромой и папой Владимиром Викторовичем. Увидев темнокожих малышей Максима и Артура, Рома пришел в восторг. За большим столом их ждала вся большая семья. Девочки по случаю встречи даже испекли праздничный пирог.
Есть в семье и чистокровная цыганка Ида (имя изменено. — Авт.). Завуч школы №9, где девочка училась, говорил Зое Владимировне: «Вам за Иду нужно памятник поставить!»
— По цыганским законам Ида должна была бы в 10-12 лет выйти замуж, — пояснила Зоя Владимировна. — Но мы с ней и школу закончили, и училище. Впрочем, фокусы, конечно, случались — кровь играла. В 15 лет она забеременела. Мне советовали вызвать искусственные роды. Но я подумала и отказалась от этой мысли. Во-первых, считаю аборты большим грехом (сама ни одного не сделала), а во-вторых, появление ребенка — это всегда дар Божий. Ида оказалась прекрасной матерью, прекратила гулять. Вот только после рождения внука перестали получать на Иду пособие (по закону, если девочка родила, пусть даже ей нет 18 лет, она считается совершеннолетней).
МУДРОСТЬ
У негритенка Артура, который сегодня учится, как и Максим, в шестом классе, рыжий чуб. «Что это?» — спрашиваю. «Перекрасился, — улыбается Зоя Владимировна и поясняет: — У меня осталась краска для волос, вот он и нашел ей применение... А у нас и уши проколоты. И кресты на шею вешаем, и черепа... Я не запрещаю. Считаю, что дети должны всем этим переболеть».
Как оказалось, Зою Владимировну частенько вызывают на проработку — и к директору, и в учительскую, и даже в исполком (соседи туда пожаловались, что дети сорвали в их саду несколько груш). «Но кто же из нас прожил жизнь и ни разу в чужой сад не лазил? — спрашивает мама. — Я убедилась на собственном опыте, что тяга к запретному у детей растет пропорционально сопротивлению родителей. И надо отличать пустые шалости от серьезных проступков».
УСПЕХИ
Год назад исполком горсовета капитально отремонтировал помещение бывшего детского сада и переселил туда семью Переясловых. Всех детей здесь нацеливают на обязательное получение образования. Четверо ребят закончили Донбасский горно-металлургический, а Радик и Эдик — даже с красным дипломом, поскольку учились на совесть. Сегодня в семье еще три студента: один — в том же горно-металлургическом, другой — в Харьковском университете, третий — в военном училище. Несколько ребят учатся в Краснолучском строительном лицее. Рядом с мамой-бабушкой подрастают шестеро внуков — Иннокентий, Ефим, Даниил, Ксения, Эдуард и Кирилл.
— Как вы строите свой рабочий день?
— Строгого распорядка у нас нет. Если кому-то хочется подольше поспать, это не осуждается. Те, кто встал раньше, выгуливают и кормят собак Джерри, Вулкана, Кнопу и серого кота Кешу. По вечерам у нас заведено приходить домой не позже одиннадцати. Но когда в городе праздники, можно погулять подольше. В этом случае старшие не отпускают от себя младших. Летом ребятам разрешается спать на крыше — там не так жарко. И опять же — романтика...
В сутки семье требуется два ведра супа или борща и ведро картошки или каши, около 10 буханок хлеба. Раньше Зоя Владимировна шутя лепила по 300 пирожков, летом закатывала около 3 тысяч банок консервированных овощей и фруктов, а в особо трудные времена сама даже пекла хлеб. Сегодня она уже не так сильна физически — болят ноги и руки. И все равно проводит на кухне по 10-12 часов.
Смотрю на эту женщину, совершившую гражданский и человеческий подвиг, и поражаюсь: государство оценивает ее труд в 287 гривен в месяц. Такова зарплата хозяйки детского дома — тот выделяемый ресурс, который должен обеспечить ее авторитет, независимость, уровень самоуважения. Старшие дети стараются помочь маме, братьям, сестрам. Летом к Ивану-старшему, работающему строителем в Харькове, едут подрабатывать младшие мальчики. Эти деньги дают им возможность одеться, ведь государство выделяет на одежду для каждого всего 200 гривен в год.
Детских домов семейного типа в стране постепенно становится все меньше. Во всяком случае, это можно сказать о Луганской области. За 15 лет не возникло ни одного нового, а из старых один исчез, хотя сирот меньше не стало. Детский дом семейного типа способен дать детям несравнимо больше, чем обычные интернаты. Зоя Владимировна ручается, что ее дети никогда не пойдут воровать. Да и к самостоятельной жизни они подготовлены лучше. «Наши 15-16-летние гости из интерната не умели даже чай заварить, — говорит мама. — А у нас — семья!»
