Светлана Исаченко (Луганск), «Зеркало недели» № 14 (542) от 16 - 22 апреля 2005 года
Брянские разливы
У Раисы Даниловны Мирошниченко одна беда за другой. Осенью парализовало мужа. Теперь она сама в свои шестьдесят с хвостиком по несколько часов в день вычерпывает ледяную воду из погреба, иначе затопит дом. Такое уже было в прошлом году. Да и сейчас вода просачивается сквозь прогнившие местами доски пола. Фундамент и стены полностью отсырели. Хоть бы не завалились.
У ее соседа напротив от воды потрескался добротный каменный дом. Двор — сплошное болото. «Высыпал две машины граншлака, все равно хлюпает под ногами, — жалуется Борис Николаевич Моргунов. — Сад гниет, огород пропал. Как жить? И так на всей нашей улице Коминтерна. Да что улице — во всей Брянке!»
Люди на болоте
Старый шахтерский городок Луганщины оказался на топях — заболоченной местности. С холмов, а нередко и из-под фундаментов домов текут бурые ручьи. Это пробились подземные источники из старых, еще дореволюционных (начала прошлого века) рудников. Шахтные воды попали в колодцы — пить из них невозможно. Как и следовало ожидать, активизировались процессы проседания почвы, а с ними разрушаются здания.
Дома через один стоят заброшенные. Мало того, что нет работы. Еще и жить приходится, считай, на болоте. Дачный поселок вообще разобрали по кирпичикам. Там сейчас меж высохших деревьев шумит камыш выше человеческого роста и бьет вонючий сероводород.
Когда работали шахты — проблем не было. Они качали грунтовые воды, следя за их уровнем и за тем, чтобы сухими оставались шахтные горизонты, где продолжалась угледобыча. Подземная вода ушла на глубину. С так называемой реструктуризацией шахт в конце 90-х из восьми угледобывающих предприятий, на которых держалась Брянка, осталось два. Остальные затонули в прямом смысле. У реструктуризаторов не хватило финансов, времени и желания (основным было поскорее снять шахты с бюджетных дотаций путем их полного уничтожения) поставить надежную технику для откачки воды, хлынувшей отовсюду в пустые лавы брошенных шахт и вышедшей, в конце концов, на поверхность.
Такого притока воды не ожидали. Производственное объединение «Укруглегеология», входящее тогда в состав Министерства топлива и энергетики (проводившего реструктуризацию), сделало ошибочный вывод о влиянии шахтных вод на окружающую среду после закрытия шахт «Стахановуголь». Дальнейшие проекты ликвидации угледобывающих предприятий региона, которые опирались на выводы геологов, тоже оказались ошибочными. Что подтвердило, к сожалению, задним числом, техническое межрегиональное совещание, состоявшееся в Брянке 23 сентября 2003 года. Например, предполагалось, что в шахту «Краснопольскую» после ее окончательного закрытия (сейчас затоплены только ее глубинные выработки) будут прибывать подземные воды в количестве 136 кубометров в час. На самом деле средний приток воды в этой шахте в десять раз больше. Однако проекты и по сей день не переделаны. Вопрос технически не решен. А вода прибывает.
На действующие шахты теперь буквально молятся — и жители, и местные власти. Особенно на «Краснопольскую», часть производственных мощностей которой недавно выкупило частное предприятие «Карат», добывающее уголь с верхних горизонтов. Его шахта (а она тоже под реструктуризацией) — это не только две сотни рабочих мест и спасение для мизерного городского бюджета. Это — последний форпост всей экологии Брянско-Стахановского региона, где проживает свыше ста тысяч людей. Работая, шахта откачивает воду. Стоит «Карату» свернуть горные работы (а они и так незначительны, и произойти это может хоть завтра) — катастрофа неминуема.
— Нас просто затопит. По минимальным прогнозам, вода покроет 240 гектаров густозаселенных жилых массивов. А сейчас уже имеем 130, — говорит мэр Брянки Николай Грязев. — Несколько окрестных городков останутся без питьевой воды. Даже трудно представить масштабы возможной трагедии. Кроме домов, промышленных объектов в эпицентре затопления окажутся стационарные трансформаторные подстанции, высоковольтные кабельные линии, междугородные очистные сооружения, да еще и противотуберкулезный диспансер с городскими кладбищами вдобавок. Прямая угроза санитарно-эпидемиологическому состоянию. В течение последних лет куда мы только не обращались за помощью. Силами местного бюджета, 95% которого идет на зарплату работникам бюджетной сферы, проблему решить невозможно. Областная власть, Кабмин, Минтопливэнерго, МЧС неоднократно собирали по этому поводу совещания, в том числе и выездные. Однако ситуация все ухудшается.
Поливка пеньков
Как ни трудно, Брянка, тем не менее, не отказывается взять на себя финансирование части мероприятий по расчистке русла городской речки Лозовая, которая стала бы естественным дренажем шахтных вод. Лучше поднатужиться с деньгами, нежели окончательно захлебнуться в наводнении. На это необходимо 380 тыс. грн. Однако нет не только денег, но и проекта дренажных работ. Где-то в институте «Луганскгипрошахт» застрял и уточненный проект ликвидации «Краснопольской» и соседних шахт, а с ним и проектно-сметная документация на строительство системы инженерной защиты проблемного региона.
А главное — удивительным образом в воздухе завис главный вопрос: кто является правопреемником этой шахты, точнее, ее водоотливного комплекса, который сейчас спасает Брянку, Стаханов, Алмазное, и кто конкретно должен профинансировать и, наконец, профинансирует проектные и исполнительские работы на 5,5 млн. грн. для предотвращения экологической катастрофы?
Хотя ответ очевиден. Разрулить ситуацию, прежде всего финансово, обязано Министерство топлива и энергетики, занимающееся реструктуризацией шахт. А реструктуризация, в соответствии с Горным законом и утвержденным Кабмином «Порядком ликвидации убыточных угледобывающих и углеперерабатывающих предприятий», включает не только физическую ликвидацию шахты, но и обязательное решение неизбежных социальных, коммунальных, экологических проблем. На это, между прочим, выделяется немало бюджетных средств.
Не стоит сейчас интересоваться, например, судьбой 4 млн. грн., предусмотренных на газификацию в проекте ликвидации брянских шахт «Анненская» и «Краснопольская». (Нет ни миллионов, ни газа.) Как и 35 миллионов, выделенных, по словам бывшего заместителя министра топлива и энергетики А.Корзуна, из бюджета на создание в Брянско-Стахановском регионе новых рабочих мест. (Где те места, хорошо знают жители Брянки, которые разъехались по миру в поисках работы, поскольку в родном городе найти ее не могли. Здесь остались в основном пенсионеры.)
Однако давно назрел вопрос об ответственности Минтопливэнерго, в частности, перед территориальной общиной г. Брянка за возникновение в городе кризисной ситуации из-за того, что министерство, как главный распорядитель целевых реструктуризационных средств, своевременно не профинансировало и не приняло все необходимые защитные меры по водоотливу на шахте «Брянская». Сейчас, правда, ее взяло под свою опеку недавно созданное государственное предприятие «Укршахтгидрозащита», не дав ситуации окончательно выйти из-под контроля. Но несколько лет промедления привели в результате к подтоплению территории и к тому, что люди, потеряв имущество, просто не могут здесь жить. Теперь имеем аналогичную ситуацию с «Краснопольской». Которую тоже никто в министерстве решать не спешит, несмотря на отчаянные просьбы жителей загубленных шахтерских городков не допустить еще более страшной катастрофы.
Когда-то Сергей Тулуб, будучи министром топлива и энергетики страны, на вопрос о целесообразности повального закрытия донбасских шахт образно ответил: не надо поливать пеньки! Хотя не все ликвидированные стахановские шахты были «пеньками». Отдельные имели многомиллионные промышленные запасы коксового угля, бесповоротно утраченного сейчас. Слова министра оказались, к сожалению, пророческими с точностью до наоборот. По крайней мере для Брянки. Непродуманная, безответственная реструктуризация ее шахт обернулась тем, что кроме пеньков поливать здесь больше нечего. Да и те на самополиве.
