Александр Дмитриевский, Каменка-Луганск-Донецк, «Донецкий кряж», № 1676 от 24.06.2005
Фото автора.
Храм всех религий
Как будто стремясь сохранить свою первозданную красоту для потомков, отроги Донецкого кряжа специально постарались ее замаскировать от случайного взгляда. Не все, наверное, догадываются, что совсем рядом, где-нибудь на дне поросшей лесом степной балки может грохотать водопад, а ровная, как стол, степь оказывается прорезанной глубоким каньоном. В одном из таких совершенно незаметных постороннему глазу урочищ уже тринадцатый год строится Храм Всех Религий.
До села Каменка — полтора десятка километров от трассы Ровеньки — Луганск. Настоящий медвежий угол — даже автобус туда ходит не каждый день. Навстречу движется компания хорошо одетых молодых людей. Явно не местные — сельского жителя, даже интеллигента, достаточно легко отличить от горожанина: у себя дома, по крайней мере, тот не будет комплексовать по поводу внешнего вида, а оденется максимально практично.
— Вы к Николаю Ивановичу, на Гору? — спрашивают меня, когда поравнялись. — Сейчас он у себя, но скоро может уехать.
Замечаю, что один из компании разговаривает с сильным иностранным акцентом. Но, как оказалось, удивляться нечему — о Храме где-нибудь в аргентинских пампасах или на затерянных в Индийском океане Мальдивских атоллах знают куда лучше, чем в Луганске. Так что иностранные гости здесь — в порядке вещей.
После двух километров подъёма на крутую гору замечаю мирно соседствующие христианскую часовенку и буддийскую ступу. Так встречает всех прибывших Храм Всех Религий. Чуть ниже работают каменщики — возводится основное здание комплекса.
Столь необычная идея осенила археолога Николая Тарасенко на другой стороне земного шара — в охваченой гражданской войной Никарагуа, где советские ученые оказывали помощь своим латиноамериканским коллегам.
— Пришлось мне там с автоматом побегать, — рассказывает Николай Иванович. — Правда, стрелять из него — Бог миловал.
Ужасы братоубийственной бойни, может быть, и стали тем поворотным моментом духовных поисков, которые заставили исследователя вернуться из-за океана в разваливающийся СССР. Преуспевающий ученый начинает жизнь сначала — на этот раз аскетом-отшельником.
Поворотный момент, как и переполненная чаша, — вещь важная, но гораздо интереснее понять, как эта чаша наполнялась.
— Наверное, я родился со страстью к странствиям, — продолжает Николай Иванович. — Первый раз убежал из дома, когда мне было всего три года. А будучи школьником — каждую зиму, и почему-то именно в это время года меня тянуло от насиженных мест. Бывало, что быстро возвращали домой, бывало, что и нет. В шестом классе всю зиму прожил в танке. Ну, знаете, наверное, в Луганске возле областного музея стоят два танка 20-х годов? Так вот левый из них — это мой.
Когда человек убегает из дома в поисках вольницы, его чаще всего засасывает уголовная трясина. Если же человека влечет стремление к познанию мира, его ждут открытия. Страсть к путешествиям не помешала Николаю Тарасенко получить хорошее образование. А что может быть лучше, если хобби и работа совпадают?
— Почему я стал археологом? Наверное, потому, что не хотел быть человеком-винтиком. Все-таки полевые условия — лучшее средство против прессинга со стороны Системы.
Кавказ, Средняя Азия, Латинская Америка — через эти регионы планеты пришлось пройти исследователю. Разные народы, разные религии, но чем больше путешествуешь, тем больше ищешь то, что объединяет людей. А ещё — впитываешь в себя культуру тех, кто тебя окружает.
— Я заметил, — рассказывает Николай Иванович, — что каждый нормальный человек, каким бы он богам ни молился, все равно поклоняется силам добра.
Стройка началась в 1992 году. Вначале приходилось жить в палатке, шаг за шагом отвоевывая у скалы пространство для строительства дома.
— Вырубил площадку, потом возвел три стены. Когда надо расширяться — пристраиваешь новые помещения к уже имеющимся. Примерно таким образом горцы строят свои сакли.
Сейчас это — живописная горная усадьба с огородом, баней, кузницей и пасекой. Лично мне она напомнила жилище одного из героев Толкиена. Впрочем, автор “Хоббита” — этнограф с мировым именем, поэтому придумывать ему ничего не пришлось.
Кроме Николая Ивановича здесь ещё постоянно живет его семья — жена и двое маленьких детей. Электричеством практически не пользуются — японский генератор включают разве что зимой. Питание вегетарианское, из продуктов животного происхождения разрешаются молоко и мед. Усадьбу охраняют шесть кошек. Единственную категорию незваных гостей здесь составляют разве что мыши.
— В бане у нас живет желтобрюх, змея такая, а в погребе недавно поселился ёж, — рассказывает каменщик. — Николай Иванович в отношении природы — человек строгий. Недавно за нечаянно сорванный цветок заставил меня отжиматься от пола. И правильно, между прочим — сюда приезжают многие, и если каждый будет отсюда на память увозить по цветочку да по листику — Гора станет лысой.
Здесь нет собак — охранять усадьбу не от кого. Местное население к энтузиасту относится с большой симпатией, что само по себе редкость.
— Если внутри себя нет конфликта, то и с окружающими враждовать не будешь, — объясняет хозяин. — Мы стараемся поддерживать дружеские отношения со всеми. Единственные, кому рады не будем, так это сатанисты. Слава Богу, они сюда и не стремятся: слишком положительная тут для них энергетика.
Экстрасенсы и уфологи активно стремятся в Пермский Треугольник, к дольменам Геленджика и в прочие широко разрекламированные места общения с космическим разумом. А Донбасс, имеющий гораздо больший энергетический потенциал, продолжает ждать своего часа. Хотя, как рассказывают жители Каменки, неопознанные летающие объекты — весьма частые гости в небе над ними.
В каких-то тридцати километрах к юго-востоку отсюда, на станции Должанской жил легендарный Порфирий Иванов, создавший оригинальную оздоровительную методику. Если двигаться на северо-запад, то через двадцать километров можно попасть в Ореховку, где находится особо почитаемый ивановцами Чивилкин бугор.
Можно по-разному относиться к экуменизму, лично я его считаю не более чем донкихотством. Можно по-разному относиться к новым учениям о месте человека в мире. Можно даже одним росчерком пера приписать сие лукавому и закрыть глаза. Но нужно увидеть более важное. То, что возводится в Каменке, — это рукотворный символ региона, в котором спокойно уживаются представители более чем ста народов и нескольких десятков конфессий.
Полтора века назад со страниц всем известной книги ворвалась в мир дискуссия о том, что же вокруг нас — храм или мастерская. Мы привыкли воспринимать нашу Землю как мастерскую. И не хотим задуматься над тем, что живем в Храме. Храме всех религий, имя которому — Донбасс.
