Виктор Сердюк, Ольга Григоренко, «Зеркало Недели» № 45 (573) 19 — 25 Ноября 2005 года
Аскорбинка для покойника
Сюда нелегко попасть постороннему человеку — на въезде шлагбаум и вышка (даже не вышка, а добротный двухэтажный домик, с балкона которого дюжие молодцы наблюдают за территорией). На облупленной стене соседнего здания красуется вывеска «УРСР. Ворошиловградський обласний відділ охорони здоров’я. Сватівська обласна психіатрична лікарня». Табличка размером поменьше утверждает, что это «Краща установа міста по благоустрою».
Впервые страна узнала о Сватовской областной психиатрической больнице (СОПБ) летом на парламентских слушаниях, посвященных проблемам здравоохранения. Информация о том, в каких условиях находятся там пациенты, была настолько впечатляющей, что казалось, руководство больницы не досидит в своем кресле даже до вечера — добровольно напишет заявление об уходе и удалится с покаянной молитвой. Но прошло несколько месяцев, и снова СОПБ на слуху — на сей раз она фигурировала в депутатском запросе Комитета по вопросам охраны здоровья, материнства и детства Верховной Рады. Но, как водится в последнее время, вопрос о снятии любого главного врача сразу же объявляется политическим и все аргументы вместе с фактами тонут в причитаниях о репрессиях новой власти и расправе над неугодными.
Главный врач Сватовской больницы И. Русавский не скрывает своих политических симпатий — он гордится тем, что в прошлом году руководил местным избирательным участком (или штабом?). Ни для кого не секрет, как проголосовала Луганщина и какие настроения преобладают здесь сегодня. И. Комаревцева, возглавившая в июне этого года управление здравоохранения Луганской областной госадминистрации, придерживается иных политических взглядов — она член партии НСНУ. Неудивительно, что каждый ее шаг рассматривается весьма пристально, а решения чаще всего воспринимаются в штыки.
Но дело не только в политике. В той же Сватовской больнице сохранили не только вывеску времен СССР, но и старые порядки, которые никто не хочет менять. Вопреки всем стенаниям по поводу нищеты финансирование здесь весьма солидное — в этом году из областного бюджета было выделено 5 миллионов 750 тысяч гривень, и деньги поступают своевременно. Правда, в больнице считают эту сумму недостаточной для надлежащего обеспечения 705 коек. Не спорим. Но если направить эти средства не на койки, а на больных, то многое изменится — ведь в дни проверок на лечении находилось всего 475 человек. Знающие люди сразу поймут, сколько и на чем можно сэкономить в такой ситуации. Особенно если увидят, в каких условиях находятся те несчастные, которых тут называют пациентами…
По словам И. Комаревцевой, первое посещение СОПБ она запомнит навсегда: невозможно забыть вид больных, которые лежали на голых сетках кроватей — во многих палатах не было не только постельного белья, но даже матрасов и подушек. Говорить о предвзятом отношении нового начальства именно к этой больнице не приходится — после своего назначения в июне с. г. И. Комаревцева объехала все районы, посетила все лечебные учреждения, которые находятся в ведении ОГА. Поездки на места она планировала так, чтобы вместе с ней больничный порог переступило и местное руководство, — говорят, многие чиновники это сделали впервые, в том числе и в Сватовском районе.
Шокирует не только обстановка, но и статистика — показатель смертности больных психиатрического профиля здесь в три раза выше, чем в целом по области, а наркологических больных — в два раза. При этом хоть и проводится 100% вскрытие трупов, но протоколы вскрытия и гистологический архив секционного материала отсутствуют, из-за чего невозможно установить истинную причину смерти пациентов.
Обстановка требовала незамедлительных действий. В больницу направили 130 тысяч гривень на приобретение постельного белья, подушек и другого мягкого инвентаря, а также 20 тыс. грн. на текущий ремонт. Затем была создана комиссия, в которую вошли главные специалисты областного управления здравоохранения — от психиатра и нарколога до патологоанатома. Когда читаешь профессионально составленный отчет, непросто разглядеть за медицинскими терминами, цифрами и процентами человеческие судьбы — фамилия больного заменяется номером истории болезни, его страдания прячутся за диагнозом, а жизненный путь завершается в тихом уголке местного кладбища. Житель г. Перевальска А.Я., 1960 года рождения, поступил в Сватовскую больницу в сентябре 1997 года. Из истории болезни №1843 известно, что у него кроме психического заболевания был инфильтративный туберкулез легких в фазе распада. Но даже при таком диагнозе, фтизиатр осмотрел его… на пятые сутки. Сейчас уже невозможно узнать, действительно ли осматривал он больного или просто переписал диагноз с направления, — в истории болезни не записан анамнез и жалобы больного, нет ни слова о данных объективного осмотра. Да и в последующие годы — больной здесь провел более семи лет — ему не надоедали: фтизиатр осматривал один раз в два месяца, клинический анализ крови проводился один раз в два(!) года. Хотя если бы пациент не поторопился с переходом в мир иной, его бы наверняка подлечили — в последние дни его жизни отмечалась невиданная доселе активность медиков. Электрокардиограмма в этом лечебном заведении что-то вроде награды, но больной А.Я. удостоился такой чести, правда, случилось это аж на восьмом году пребывания в этих стенах. День смерти тоже не прошел зря — его «осмотрел» терапевт и назначил аскорбинку… Комиссия обратила внимание не только на высокую смертность в психиатрической больнице, но и на ее структуру — среди причин преобладают болезни сердечно-сосудистой системы и органов дыхания, что вызывает немало вопросов, ведь среди умерших — в основном мужчины трудоспособного возраста. Но вопросы так и останутся без ответов, потому что дневники наблюдения, по мнению специалистов, носят формальный характер, не отражают ни динамику течения заболеваний, ни обоснование диагнозов. Весьма тревожным выглядит и тот факт, что по статистике последних лет 37—42% умерших находились в стационаре менее одного месяца. Когда сей печальный момент наступает в первые сутки, это ещё можно объяснить — запущенная болезнь, острое состояние и т.д. Но почему такое происходит с людьми далеко не преклонного возраста да еще при интенсивном лечении и уходе, как явствует из некоторых историй болезни?..
История болезни №1651 свидетельствует, что тридцатипятилетний Л.Е. попал в Сватовскую больницу в конце августа прошлого года. Во время осмотра терапевт поставил диагноз «сердечная недостаточность» — СН-I , но при этом назначил… антибактериальную терапию по поводу бронхита. Как чувствовал себя больной — в дневниках наблюдения нет ни слова, а через неделю скупая строка в посмертном эпикризе — «алкогольная кардиомиопатия» СН-III степени. О бронхите не вспоминают — наверное, вылечили…
Анализ медицинских документов, проведенный лучшими специалистами области, упорно свидетельствует о том, что высокая смертность — это не случайность, а результат непрофессионального подхода к лечению больных. Каждая из тридцати историй болезни пациентов, умерших от патологий системы кровообращения, вызывает замечания членов комиссии: одному больному необоснованно назначены антибиотики, другому — препараты, не применяющиеся в кардиологии более 20 лет, в третьем случае проигнорированы данные электрокардиограммы, которая к тому же не полностью расшифрована, как правило, не проводилась коррекция лечения, а поставленные диагнозы не подтверждались наблюдениями и т.д.
Трудно удержаться, чтобы не процитировать еще одну историю болезни, которая поможет представить, что такое интенсивная терапия в условиях Сватовской психиатрической больницы. Всего девять дней пробыл здесь больной В.И., но ему очень повезло — за это время ему была сделана кардиограмма, его дважды осмотрел терапевт и даже посчитал пульс — 150 ударов в минуту. Правда, последние три дня жизни пациент, судя по дневникам наблюдения, уже никого не интересовал. А ровно через четыре дня после смерти В.И. у дежурного врача, видимо, проснулось человеколюбие — он зафиксировал в дневнике наблюдения артериальное давление — 120/70 и рекомендовал (покойному!) продолжить лечение. Жаль только, пульс не проверил…
Печально было читать выводы комиссии, которая работала в Сватовской больнице в июле этого года. Но ещё печальнее, что подобные результаты были зафиксированы другими проверяющими еще в 2003 году, а реакции — никакой. И нечего обижаться на новую власть — старая тоже пыталась навести тут порядок, поскольку была осведомлена об уровне профессионализма и человеколюбия в СОПБ.
Кстати, кроме медицинских следует учитывать и экономические аспекты, тем более при таком солидном для Луганского края бюджете. Специалисты областного КРУ проверили финансовые дела больницы и выявили, что только за последних полтора года «не туда» ушло почти 170 тысяч гривень — в частности, руководство больницы не пожалело «139 тысяч гривень для покрытия расходов арендаторов и посторонних юридических лиц». Проигнорировав требования о проведении тендеров, втихаря сделали закупки почти на 230 тысяч гривень, необоснованно списали более 16 тысяч гривень и т.д. Сватовская районная прокуратура 5 сентября приняла постановление о привлечении в качестве обвиняемого и отстранением от занимаемой должности главного врача Сватовской областной больницы И.Русавского. По закону, управление здравоохранения ОГА обязано незамедлительно реагировать на подобные документы. Но распоряжение об отстранении от занимаемой должности И.Русавского было подписано… председателем областного совета В.Тихоновым. Следует заметить, что в начале января этого года сессия областного совета утвердила «Положення про порядок призначення та звільнення з посади, укладання контрактів з керівниками об’єктів спільної власності територіальних громад Луганської області». По мнению депутатов, лечебно-профилактические учреждения тоже подпадают под действие этого положения, а значит, оценивать работу, назначать и увольнять главных врачей будут в облсовете. Кстати, их трудовые книжки там и находятся, хотя оперативное руководство областными больницами, в соответствии с законом, должно осуществлять управление здравоохранения ОГА. Положение нарушает несколько законов, в том числе и Конституцию Украины, но деление на «ваших» и «наших» не позволяет облсовету подходить к проблемам объективно и непредвзято.
Поскольку ОГА направила в Сватовскую больницу комиссию, облсовет после постановления прокуратуры делает то же самое. В первом случае проверку проводили ведущие специалисты области по вопросам психиатрии, наркологии, кардиологии и т.д., чего нельзя сказать о втором случае. Зато в каждой строчке новой справки прослеживается желание опровергнуть результаты предыдущих проверок. По правде говоря, это плохо удается: признавая, например, высокую смертность среди больных трудоспособного возраста, депутаты оправдывают ситуацию тем, что больные «не являются трудоспособными ввиду наличия у них инвалидности».
Не секрет, что одной из причин разгоревшегося скандала был визит в Сватовскую больницу вице-губернаторов, руководителя управления областного здравоохранения вместе с представителями средств массовой информации . Многие не могут простить Комаревцевой то, что посмела вынести сор из избы — местные газеты и телеканалы рассказали и показали, что же на самом деле скрывается за фасадом «лучшего лечебного учреждения города». Многое из того, что было снято на видеоплёнку, мы увидели без изменений спустя несколько месяцев. Пожалуй, больше всего шокируют кадры, снятые на кухне: чья-то рука с огромным черпаком тщетно пытается найти мясо в кипящем котле, после нескольких попыток удалось выловить одну огромную кость, хотя, согласно меню-раскладке за тот день, на питание ушло 32 килограмма мяса.
Депутаты пошли другим путем: проверяя кухню 21 октября, они почему-то потребовали документы за 24 февраля. В тот день все было как в ресторане — в борщ положили мяса ровно 15 килограммов и 510 граммов, гречневую кашу сдобрили соусом. Были в тот день и фрикадельки, и котлеты, и масло сливочное. Правда, со склада почему-то принесли 240 кг картофеля, хотя по норме было положено почти 270 кг, но при таком изобилии мяса и масла, кто станет обращать внимание на мелочи!
Изучая это меню, невозможно понять, почему при таком довольствии у многих пациентов отмечается дефицит массы тела? Во время контрольного взвешивания были зафиксированы весьма неутешительные результаты: при росте 180 см вес больного — 62 килограмма, при росте 167 см — 57 кг и т.п. (Кстати, погрешность весов в приемном покое была зафиксирована на уровне + 4,5 кг!)
Непонятно еще одно — почему проверяющие отдали предпочтение борщу на бумаге, а не попробовали тот, который кипел в котле в день проверки? Стоимость питания, как видно из справки, составляет 2 гривни 56 копеек на больного в день, в то время как в других лечебных учреждениях области всего 1,5—2,0 гривни. Кроме того, больница имеет свое подсобное хозяйство. Депутаты, однако, проявили заботу об электорате, отметив в отчете, что «ассортимент блюд скуден».
Благо, что нынешняя осень выдалась сухой и теплой — даже в двадцатых числах октября температура в палатах не превышала 12—15 градусов. Горячая вода отсутствовала на протяжении полугода, хотя, как отмечают депутаты, в котельную подавались и газ, и электричество, и вода. Что мешало нажать нужную кнопку? Комиссия считает, что все беды случились из-за отсутствия главного врача, которого отстранили от занимаемой должности, а без него отопление подключить некому. Забегая наперед, отметим, что Русавский вовсе не собирался выполнять распоряжение председателя областного совета Тихонова: он так и не сложил свои полномочия. Но если главврач такой незаменимый, то как могли отпустить его с работы на несколько месяцев в прошлом году, когда он руководил территориальной избирательной комиссией? Не потому ли так защищают Русавского, что вскоре надеются вновь использовать его опыт проведения выборов в этом отдаленном, закрытом от посторонних глаз районе?!
Депутатская комиссия пришла к выводу, что начальник управления здравоохранения И.Комаревцева дважды посещала Сватовскую больницу и провела здесь в общей сложности три часа, за столь короткое время она не могла разобраться в ситуации и оценить работу областного лечебного учреждения. Глубина выводов этой комиссии наталкивает на мысль, что проверяющие провели здесь намного больше времени...
Добавим, что И.Комаревцева побывала в СОПБ и третий раз — на сей раз вместе с представителями Всеукраинского совета защиты прав и безопасности пациентов и специалистами кафедры психиатрии и наркологии Луганского медуниверситета. Честно говоря, мы не увидели поводов для радости, но Ирина Александровна, осматривая с коллегами палаты и кабинеты, отметила, что наметились перемены к лучшему.
Некоторые пациенты узнавали луганских врачей, которые летом побывали здесь с проверкой, благодарили за помощь — кормить стали лучше, в палатах потеплело. Ветеран войны не скрывал улыбки — наконец-то он не голодный, даже получает дополнительное питание, как и положено по статусу. Но многие пациенты 25—35-летнего возраста подходили с жалобами: плохо лечат, на месяцы откладывают выписку домой, грубо обращаются и даже бьют — пациент в коридоре успел показать огромные синяки на изможденном худом теле, хотя медперсонал изо всех сил старался оттеснить его в палату.
Конечно, какие-то изменения есть — кое-где покрашены панели, повешены занавесочки, постелены простыни — на фоне голых сеток это прогресс. Но мы так и не увидели в палатах ни одного нового вафельного полотенца, ни одного пододеяльника, хотя на бумаге их приобрели по тысяче штук, не встречались также сотни полушерстяных одеял, пижам и ватных курток. Одежда вообще особый разговор — пациенты носят свою, которую, по словам персонала, стирают сами. В холодной воде. Мы побывали в нескольких отделениях, но ни в одной из палат не видели ни тумбочек, ни шкафов, ни личных вещей пациентов. Где они сушат одежду? Во что переодеваются? Где и когда моются, если нет ни душа, ни горячей воды?..
В коридорах не видно ни вешалок для верхней одежды, ни самой верхней одежды, да и обуви сезонной нет. Многие пациенты летом занимаются трудотерапией, а в холодное время года, видимо, не могут и показаться на улицу — не в чем. Больница состоит из многих корпусов и отделений, в каждом есть свободные койки, а палаты, которые мы видели, — переполнены, в них размещают по 18—20 человек, нарушая все писаные и неписаные правила. Пациент психиатрической больницы имеет право на свои семь квадратных метров, а тут кровати стоят впритык одна к другой. В туберкулёзном отделении, по словам фтизиатра, находятся и мужчины и женщины, что абсолютно недопустимо для такого лечебного учреждения... Туберкулёз в Сватовской психиатрической больнице — особая тема. Растёт смертность от этой патологии, а те, кто выжил, почему-то остаются тут на долгие годы.
По статистике 22% пациентов СОПБ находятся здесь от одного до пяти лет, есть старожилы, которые выдержали 10 и даже 15 лет. И это, заметьте, стационар, а вовсе не интернат. По словам одного из врачей, абсолютный рекорд принадлежал больному с 40-летним стажем пребывания в больничной палате.
Рекорд, конечно, весьма сомнительный. Если учесть, что больница финансируется из бюджета, то и вовсе непонятно, с какой стати годами содержат здесь людей на деньги налогоплательщиков и куда деваются пенсии тех, кто достиг соответствующего возраста. Заверения врачей, что это все от сострадания — не выбросишь же психически больного человека на улицу, мало убеждают. Если совесть позволяет держать пациентов в таких, мягко говоря, небольничных условиях, значит, причина в ином. Большую часть больных давно пора было перевести в психиатрические интернаты или на социальные койки, но, как отмечено в отчёте, руководство не предпринимает даже таких попыток. Может, дело не в гуманизме — а в финансировании койки? Отдашь своих больных на сторону — сократят койко-фонд, а вместе с ними и бюджет. Можно, конечно перепрофилировать часть корпусов под социальные программы, но тогда урежут финансирование, снизят зарплату, сократят штаты. Это сейчас на 475 пациентов — 490 сотрудников, социальные койки такой роскоши не предполагают.
Это хорошо понимает руководство больницы и поэтому отстаивает старые порядки, как может. Мы пытались обсудить результаты проверок с главврачом больницы и заведующими отделениями, но кроме полного отрицания ничего не услышали. И.Русавский не смог ответить ни на один вопрос, затронутый комиссией, не назвал ни одной цифры, и только твердил, что проверяли непрофессионалы, которые все перепутали. Конечно, можно многое исправить в проверенных документах задним числом, тем более что комиссия отметила неудовлетворительное ведение историй болезни — здесь практикуется подклеивание более ранних записей после тех, что сделаны позже. В то же время, отрицая выводы комиссии, И.Русавский подписал все справки проверяющих и даже подготовил и утвердил программу мероприятий по улучшению деятельности больницы в соответствии с рекомендациями специалистов управления здравоохранения ОГА.
Видимо, безнаказанность и отдаленность от начальства — до Луганска 200 км — добавляют не только уверенности, но и надменности. При встрече с нами И. Русавский сразу же огласил ноту протеста, из которой следовало, что И.Комаревцева обязана извиниться перед коллективом за те критические выражения, которые… были напечатаны в газетах о больнице, и дать обещание, что никогда не будет направлять сюда никаких комиссий и проверяющих.
Несмотря на возбуждение уголовного дела против главного врача, депутаты обратились в областную прокуратуру с требованием рассмотреть законность действий начальника управления здравоохранения ОГА И.Комаревцевой. Кто-то пустил слух, что она и вовсе не врач — а биохимик, а потому занимает свое кресло незаконно. Вот тут вынуждены огорчить господ депутатов — по информации Минздрава, И.Комаревцева по специальности психиатр-нарколог, к тому же доктор медицинских наук, профессор (кстати, защищала диссертации в Москве и в Санкт-Петербурге).
* * *
Не так давно СМИ обнародовали заявление Международной организации защиты прав животных о том, что Украину не примут в Евросоюз до тех пор, пока не прекратится жестокое обращение с бездомными собаками. А что же тогда скажут международные правовые организации, если узнают о том, что происходит в Сватовской областной психиатрической больнице? На это один из врачей глубокомысленно заметил: «А откуда они узнают? Наши больные жалоб не пишут!»
