В автобус входила немолодая женщина с тяжелыми сумками в руках. Ноша и усталость не позволяли ей быстро подняться по ступенькам. Потому ее без труда обогнал мужчина средних лет, который был налегке, и занял единственное свободное сидячее место. Женщина только с укоризной посмотрела на него. Промолчала. Тем более, ей уступил место другой пассажир.
Но не промолчала видевшая это другая женщина. Не особенно стесняясь в выражениях, сделала мужчине замечание. Он, наверное к удивлению многих, не стал скандалить, а спокойно ответил:
— Вы думаете, я — сволочь? Нет, просто жизнь сейчас такая.
Интересно, сколько раз мы слышим такую отговорку, такое объяснение аморальных и откровенно возмутительных поступков человеческих, а порой даже таких деяний, когда назвать совершивших их людьми и язык-то не поворачивается?
Мы сейчас живем в эпоху новых правил игры. Знакомимся на сайтах, объясняемся в любви по е-мэйлу, а руку и сердце предлагаем в «аське»… «Мы так долго говорили о создании новой разновидности людей, советского человека, что не заметили, как эта разновидность не только создалась сама собой, но поставила нас перед необходимостью бороться с ней», — примерно такое, по-моему, спорное высказывание я прочел в одном из интервью режиссера Марка Захарова, опубликованном в перестроечную пору. А вот сейчас, наверное, и можно говорить о новой разновидности людей, которая и вправду создалась сама по себе.
Недавно мне рассказали о случае, который с точки зрения нормальной морали и здравого смысла не вписывается ни в какие представления о людях. Впрочем, может быть, представления эти у меня не совсем правильные.
Произошло это в одном из городов Украины. В кафе к компании молодых людей подошел незнакомый молодой человек и ударил одного из парней в лицо. Ни за что ни про что. Большой драки затем не последовало, поскольку сотрудники кафе проявили расторопность, а поблизости находился наряд милиции. Объяснения обидчика повергли всех в шок. Оказывается, в его компании как-то сам собой завязался разговор о том, что не тот нынче мужик пошел, на поступки настоящие неспособен. Дескать, вот раньше на пари и горы покоряли, и с мостов прыгали, а современный мужик и… в морду-то нормально дать не может. Он, уже к тому времени изрядно «подогревшись», заявил, что зря на мужское племя наговаривают, сам он, если надо, и горы свернет. И предложил пари: если сейчас встанет и заедет в физию любому, на кого укажут, то не участвует в оплате сабантуя. Гор и мостов поблизости не было, а фраза о неспособности дать в морду задела. Кому-то чем-то не понравился парень из компании, сидевшей через столик.…
Ударивший был доволен: для него тот вечер — на халяву. Друзьям и брату (он же и рассказал мне эту историю) пострадавшего друзья обидчика тоже предложили компенсацию морального ущерба в виде оплаты и их счета. Говорили: «Ну шутка это была! Ничего страшного не произошло! Заживет все!». Но страшное произошло. Спорщика природа не обидела силой, а выпитое спиртное помешало ее рассчитать. Для его жертвы тот вечер закончился в больнице: врачи выявили тяжелое сотрясение мозга и другие травмы, которые перечеркнули мечту парня поступать в консерваторию на вокальное отделение. До вступительных экзаменов оставались два месяца.
Далее было следствие. Мать и невеста обидчика слезно просили семью пострадавшего не доводить дело до суда. Но суд состоялся. Желание доказать мужскую состоятельность столь изуверским способом было «вознаграждено» максимальным сроком заключения, который позволял закон для таких случаев. Несмотря на старания адвоката. А защиту он выстраивал как раз на том, что говорил об общей жестокости, царящей в обществе. Говорил, что инцидент с отдельно взятыми людьми — лишь проявление современных нравов. Потому стоит ли строго судить человека за то, что он живет по тем моральным ориентирам, которые якобы навязывает время? Дескать, симптоматическое лечение в данном случае не поможет, нужно комплексное, а это — уже не компетенция органов правосудия. Дико? Боюсь, что уже нет, если люди с дипломами правоведов считают возможным взывать о снисхождении к преступникам, беря за основу принцип «с волками жить — по-волчьи выть». Скорее, не дико, а страшно.
Кстати, как мне рассказывали, после вынесения приговора родственники подсудимого причитали: «Что ж это в стране делается! Ни за что, за баловство человеку жизнь сломали!». Они не хотели или не могли понять, что одна жизнь уже сломана, и сломало ее то самое «баловство».
Потом секретарь суда рассказала, почему судья впаяла тому молодцу на всю катушку. Недавно она приехала со встречи выпускников, на которой узнала, что у одной из женщин, учившихся на ее курсе, незадолго до того погиб брат. Шел по улице, навстречу шла компания подростков, один из которых вдруг сказал: «О! Давай разомнемся!». И забили человека до смерти. А наказание получили почти символическое. Судья, выносивший решение по тому делу, внял адвокату, который тоже много говорил о жестокости общества, которая продуцирует жестокость индивидуумов, и о том, что смягчение наказаний (даже за убийство?!) — путь к общему смягчению нравов. Бред! Но бред, похоже, популярный в последнее время.
Такую вот историю вызвал в памяти почти невинный случай в автобусе. А еще вспомнились президентские выборы. Скажете — стоит ли былое ворошить? Стоит! Это такое «былое», которое нужно ворошить и ворошить, анализировать и анализировать. В первую очередь для того, чтоб не повторилось. Конечно, если выжить хотим и остаться людьми не только по внешним признакам. Слава Богу, парламентские выборы прошли с меньшим ажиотажем. Но это все равно не повод забывать избирательную кампанию, поставившую страну на грань войны и изменившую в сознании людей многое. И в этом случае тоже часто приходилось слышать: «Не виноваты они. Просто время сейчас такое». Какое?
Киев. Зима прошлого года. Метрополитен. В одном из переходов между смежными станциями мужчина пенсионного возраста играл на баяне, рядом стоял открытый футляр для «гонорара». Кстати, играл очень неплохо. Мимо проходили двое мужчин средних лет, один из которых бросил баянисту:
— Гадіна! Чого бандицькі пісні граєш?
Как вы думаете, что в это время звучало? «Мурка»? «Судьба воровская»? Ничего подобного! Звучала… «Спят курганы темные»!
Может быть, я не придал бы особого значения этому случаю, свидетелем которого стал, если бы не одно обстоятельство. Мужчины, обозвавшие невиннейшую и любимую многими песню бандитской, были вида такого, который вполне подходит под определение «пересічний українець». Не было на них ни вышиванок, ни значков в виде тризубов или мальтийских крестов. Словом, простые смертные.
Луганск. Осень позапрошлого года. Кафетерий в переделанном сейчас под супермаркет гастрономе в центре города. Зашел туда перекусить. В это время на площади возле областного русского драмтеатра шел митинг в поддержку одного из фаворитов президентской избирательной гонки. В кафетерии оказалось немало участников того мероприятия. Заходили погреться, поскольку на улице было довольно холодно и ветрено. Грелись не только чаем и кофе. На некоторых столах стояли напитки, купленные в том же гастрономе, на некоторых — пластиковые бутылки с мутноватой жидкостью. Вдруг из-за одного из столов встал мужчина и громко сказал:
— Товарищи! Предлагаю выпить за спасителя Донбасса и всей Украины! За его победу над всей этой бандеровской мразью!
Раздался женский голос:
— Дай ему, Боже, здоровья, благодетелю нашему! А эта падла рябая пусть сдохнет! Цианидом надо было его травить!
Собравшиеся ответили одобрительными возгласами и аплодисментами. Находиться в таком обществе стало в высшей степени неприятно. В ту же минуту я покинул тот магазин и еще несколько дней не заходил туда. Понимал, что сам магазин ни при чем, но все равно противно было. В тот день мне стало всерьез страшно за себя, своих близких. Начал бояться возможной войны. Почему-то не верю я, что среди тех людей были провокаторы. Тот случай, в большей или меньшей степени, но отражал взгляды большинства наших земляков. Как и замечание, сделанное киевскому баянисту, отражало настроение других наших сограждан. Кстати, по переходу, где играл музыкант, я шел почти следом за теми мужчинами. Услышав их слова, положил в баянный кофр несколько большую сумму, чем та, которую при желании подаю нищим или уличным музыкантам. Ведь пострадал же человек от недалекости себе подобных. Счёл себя обязанным хоть как-то компенсировать это.
И у мужчин в метро, и у людей в кафетерии есть кое-что общее. Думаю, у всех есть работа, семьи, все заботятся о благе ближних своих, способны любить, радоваться и сопереживать, кому-то помогали в трудную минуту… И эти, по большому счету, неплохие люди вдруг превращаются в таких, какие, накались обстановка чуть больше, наверняка вцепились бы в глотку другого такого же примерного семьянина. Что позволило политтехнологам добиться такого результата, какой, не приведи Господи, попробовать повторить?
Многие видят корень зла в различиях регионов, которые обострились из-за опять же веяний времени. А попытки решить эту проблему невольно заставляют вспомнить пословицу о дураке, молящемся Богу. Уже с души воротит от организуемых то там, то сям мероприятий под девизом «Схід і Захід — разом!». Польза от таких натужных братаний кажется мне весьма сомнительной. По своему опыту общения с жителями западных областей Украины могу сказать, что там живет много замечательных, умнейших, интеллигентнейших людей, которые никогда не будут формировать свое отношение к другому человеку исходя только из его места рождения или жительства. Но то же самое можно сказать и о жителях востока Украины! Да, в обоих случаях справедливо и то, что «в семье — не без урода». Тем не менее, простым людям вряд ли нужно в «тысячу энный раз» объяснять, что Украина в равной степени немыслима как без Карпат, так и без Донбасса. Думается, нужно другое.
Нужна обстановка в обществе, которая исключила бы в среде простых людей как гипертрофированно горячую любовь, так и аналогичную нелюбовь к политикам. Проходили мы уже культы личности, и ни к чему хорошему ни один из них не привел. Право на политические симпатии и антипатии имеет каждый человек, но противоестественно, когда претендент на высший государственный пост становится либо воображаемым лучшим другом, едва ли не мессией, либо злейшим врагом. Тем более, учитывая то, что лидерам обоих противоборствующих политических группировок, я уверен, глубоко фиолетово, как живет-может в своей заштатной глубинке какой-нибудь среднестатистический Василий Петрович Пупкин.
Возможно, и «среднестатистические Пупкины» понимали это в глубине души. Да стосковались они по хотя бы какому-то идеалу. Хоть плохонькому. Тут не может не обратить на себя внимание один парадокс. В советское время, несмотря на декларируемую преданность идеалам, народ хватался за них не так рьяно, как это произошло относительно недавно. Дело, видимо, в людях. Просто образовалась в умах и душах такая пустота, что заполнение ее оказалось задачей не особенно трудной. Вот только чем (или кем?) заполнили. Это — повод задуматься для всех, кому дорого спокойное и цивилизованное будущее. Задуматься и не сетовать, что время, дескать, такое. Мол, вот что-то изменится к лучшему, тогда уж…
А может ли что-то измениться, когда упущено (или может быть упущено, но это — в лучшем случае) главное — дети?
В одном из детских садов довелось видеть такой эпизод. Психолог беседовала с детьми, выясняла уровень развития. Спросила одного мальчугана, кого из знаменитостей он знает. Ребенок ответил (цитирую как было сказано):
— Леонарду, Микеланджела, Рафаэля, Донателу.
У психолога глаза — на лоб, очки — на макушку. Спрашивает, кем были эти люди.
— Цылипаськами-нинзями, — ответил мальчик.
У психолога — полный ступор, у остальных, кто это слышал, — истерика. А я призадумался. Какое поколение растим?!
На недавнем заседании Луганского пресс-клуба Александр Гизай, руководитель военно-патриотического объединения «Каскад», одной из немногих общественных организаций, реально работающих с «детьми улиц», сказал, что примерно четверть луганских бомжей — дети. На том же заседании начальник городского приемника-распределителя майор милиции Юрий Дудов заявил, что больше половины малолетних бродяг и правонарушителей, которых в его заведение доставляли последние пять месяцев, — дети моложе четырнадцати лет. Если растет такая «смена» — сколько же еще лет мы будем говорить, что люди у нас — хорошие, да время их портит? Время в данном случае — категория абстрактная. На него можно списывать какие угодно прорехи. Можно ждать чего-то несбыточного, на что-то надеяться. Куда сложнее осознать, что творцы хороших или плохих времен — люди.
Вячеслав Гусаков, Ракурс+
