Олекса Нечипорук, газета «Молодогвардеец»
Шахтёрский город Золотое, что в Луганской области, давно считают так называемым депрессивным регионом. Экономический кризис середины и конца 90-х превратил некогда цветущий городок в место, малопригодное для нормальной жизни. Отсутствие работы, брошенные квартиры, разбитые дороги — все это стало присуще и Золотому. Наихудшее время город переживал около 8 лет назад. Тогда из-за невыплаты зарплаты почти без перерыва бастовали горняки, а молодежь массово уезжала на заработки. Сейчас ситуация в Золотом стабилизировалась, говорят местные жители: зарплату платят почти вовремя, на некоторых улицах снова провели освещение, даже уезжать из города стали меньше. Однако пока что мало кто из жителей верит в радужные перспективы родного города
Здесь был город-сад
Основатели Золотого, возможно, рассчитывали, что жизнь в городе будет радостной и успешной, поэтому и дали городу такое звучное имя. В «советские» времена сюда стремились — привлекали шахтерская зарплата и возможность быстро получить жилье. В начале 90-х годов строительство жилья прекратилось. Шахты оказались на грани закрытия, начались многомесячные задержки зарплаты. Со временем положение не выправлялось, и вскоре горожане начали массово уезжать из Золотого. За последние 10 лет население города сократилось на четверть, сейчас здесь живет около 16,5 тысячи человек, в основном люди старшего возраста и пенсионеры.
— Мы не жили, а выживали, — вспоминает коренная жительница Золотого Валентина Герелис. — Мы месяцами зарплаты не получали, жили в долг. Сейчас я даже не могу понять, как нам тогда пережить все это удалось.
Валентина родилась в Золотом и постоянно живет здесь. Она работает в городской библиотеке, а муж — на шахте. Воспитывают двоих детей, из-за них в тяжелые времена не уехали на заработки — не на кого было оставить. Сейчас ехать уже поздно, считает Валентина:
— Мы в возрасте таком, что нас на работу уже нигде не примут. А вот наши дети, наверное, уедут, может, в Киев, может в Луганск, может, в Донецк. Многие семьи еще давно уехали в связи с тем, что на шахтах работы мало. Сейчас устроились в Москве, Ленинграде, Одессе. Квартиры просто бросили, оставили, никто не следит за ними. Вот у нас в подъезде 15 квартир, а живут в семи. Восемь квартир у нас пустуют. Кто уехал на заработки, кто уже умер. ЖЭК не имеет права их кому-либо передать, особенно приватизированные. Это плохо, потому что мы, те, кто живет, не можем оплачивать пустые квартиры, нам говорят, что у нас задолженность по подъезду 4 тысячи, но мы все исправно платим, это только из-за тех, которые уехали.
Обидно, говорит Валентина, когда Золотое называют депрессивным регионом. Но что поделаешь, если нет работы и хорошей зарплаты:
— Ждем, конечно, каких-то перемен, в правительство пришли новые люди. Но вот относительно шахт перспективы пока неясны. Смотрю я телевизор, там говорят, что бесперспективные шахты будут закрывать. О наших шахтах пока молчат. А что такое «бесперспективная»? Это какое-то зыбкое понятие. Вот наши люди и живут в ожидании, вдруг случится такое, что их закрывать начнут.
Жители Золотого говорят, что им нравится их город. Несмотря на то, что район промышленный, воздух здесь всегда чистый, много деревьев. По выходным здесь не было скучно — работал клуб, в местном парке были игровые площадки для детей, пруд, где можно было купаться и загорать. Проводились танцы, массовые гулянья. Сейчас ничего этого нет, говорит Валентина Герелис, все развалилось, когда объекты сняли с баланса шахты:
— Мы хотим, чтобы наш поселок возродился. Мы стараемся сохранить то, что есть, подъезды убираем, дворы, в квартирах все сами ремонтируем. У нас школа хорошая, дети, библиотеки есть. И люди у нас хорошие. Но у государства денег не хватает, наверное, чтобы поднять это все.
Городские проблемы
В состав Золотого входит шесть поселков, разбросаны они на большой территории. Площадь ее немногим меньше, чем у стотысячного Алчевска. В горсовете говорят, что это одна из главных проблем Золотого — в городе слишком много дорог, на их содержание нужны огромные средства. Сейчас в городе около 400 брошенных квартир. Совсем недавно квартиру здесь можно было купить буквально за копейки. В нынешнем году цены поднялись, трехкомнатная квартира в хорошем состоянии стоит не менее 3 тысяч долларов. Это положительный признак, считает городской голова Сергей Куреленко, люди больше не уезжают из города. Но пока он не стал удобным для жизни, как раньше. Городская власть решить проблемы Золотого, в первую очередь коммунальные, самостоятельно не может, говорит мэр Сергей Куреленко, не хватает собственных бюджетных средств:
— Золотое — промышленный город, на его территории работают три шахты, обогатительная фабрика, подстанция. Малый и средний бизнес не очень развит, но он есть, в основном — услуги для населения. Территория города разбросана, очень много на балансе автомобильных дорог. Транспортный сбор, который мы собираем, максимум 37 тысяч гривен. Спасибо, из государственного бюджета поступает субвенция — 236 тысяч гривен. Но это минимум, которого недостаточно — у нас только в поселке Карбонит центральная дорога разбита в пух и прах. Надеемся, что трансферты от государства на дороги поступят в будущем году. В 2000 году мы приняли абсолютно разбитое, аварийное жилье. Без копейки финансового сопровождения, это сейчас висит непомерным грузом на нашем бюджете. Город у нас районного значения, а остается подоходного налога 25% всего, мало того, у нас еще Первомайск забирает из них 62%. Собираем 1,4 миллиона, а миллион он забирает. Конечно, по бюджетному кодексу все правильно. Хотя Закон «О местном самоуправлении» наделяет нас равными правами — и город районного значения, и город областного значения. Но бюджетный кодекс абсолютно это все срезает. Законодатель считает, что здесь должен быть минимум, город районного значения приравняли к поселкам и селам. Я не говорю, что города областного значения нужно обдирать, но почему у нас, в промышленном городе, не может быть своего бассейна, теннисного корта? Но на это средств нет, оставлено минимум финансовых возможностей.
В городе — 300 тысяч квадратных метров жилья. Почти все дома требуют капремонта. Средства для этого приходится просить в госбюджете, хотя это те же самые деньги, которые город ранее перечислил туда в виде налогов. Программа поддержки малых городов хотя и принята, работает неэффективно, считает городской голова:
— Что можно направить на капитальный ремонт? Это, фактически, земля и коммунальный налог. На квартале Солнечном из 50 подъездов, где протекают крыши, удалось профинансировать ремонт в 12, на эти цели ушло 125 тысяч гривен. А у нас есть еще Стахановец, и Михайловка, и Карбонит. Пока я не вижу выхода, как можно решить вопросы по капремонту жилья. На будущий год я сделал заявку, чтобы нам помогли субвенцией на аварийные дома, надеюсь, что какая-то помощь будет.
Шахта-кормилица
Город Золотое своим существованием обязан трем шахтам — это «Золотое», «Карбонит» и «Первомайская». Там работает большинство горожан. От Золотого до границы с Донецкой областью около семи километров. Местные горняки говорят, что у донецких шахтеров зарплата в полтора-два раза выше. Шахты Золотого входят в структуру ГП «Первомайскуголь», общая добыча угля составляет всего 500-600 тонн в сутки. Посути — норма одной лавы, для шести шахт ГП это катастрофически мало. Поэтому и зарплата у горняков сравнительно небольшая.
Шахта «Золотое», названная в честь города, существует с 1940 года. Здесь добывают уголь марки «Г», его можно использовать как энергетический и как коксующийся. Проблем со сбытом такого угля нет. Разведанных запасов — около 27 миллионов тонн, этого может хватить на десятки лет работы. Но сейчас добыча очень маленькая, чтобы ее увеличить, нужно запустить новую лаву, а на это не хватает средств. Новая комплексная лава заработала в прошлом году, на нее возлагали большие надежды, по прогнозам она должна была давать в сутки от 700 тонн до 1 тысячи тонн угля, говорит председатель Независимого профсоюза горняков шахты Роман Панчук, но из-за технологических и геологических причин эта лава добывает всего 250 — 300 тонн:
— Соответственно, из-за этого уровень зарплат низкий, нет возможности купить необходимые материалы для нормальной работы. На шахтах очень большая себестоимость, производство одной тонны угля доходит до тысячи гривен. При этом тот же уголь мы продаем по цене 360 гривен за тонну. На шахте «Золотое» сейчас работает 1320 человек. Согласно плановой расстановке на шахте не хватает 300 — 400 работников. Но есть устное распоряжение генерального директора ГП — на работу никого не принимать. В связи с тем, что очень низкая добыча, у нас невозможно обеспечить оплату труда.
Горняки шахты «Золотое» до сих пор не могут понять причин кризиса, который в 90-х годах едва не погубил угольную отрасль. Уголь тогда добывали не меньше, чем до независимости, утверждает Роман Панчук, но зарплату почему-то не платили:
— В 95 — 96 годах на шахте была нормальная добыча. Но в те времена не выплачивалась вовремя заработная плата. Находили разные аргументы — то не рассчитались с нами энергетики, то не рассчитались коксохимики, то из госбюджета мало дотаций поступило.
В конце 90-х забастовки стали едва ли не нормой для угольных предприятий. Шахта «Золотое» стала знаменитой на весь мир, когда в начале 99-го года ее горняки объявили «подземную» забастовку, а их жены объявили голодовку. Один из работников тогда забрался на шахтный копер и заявил, что спрыгнет оттуда, если коллективу предприятия не выплатят зарплату. После этого почти 4/5 коллектива шахты вступило в Независимый профсоз горняков. Тогда деньги для бастующих шахт находились, но только на зарплату. Для развития предприятий их было недостаточно. Эта болезнь продолжается до сих пор, считает Роман Панчук, если бы государство вовремя и в достаточном количестве финансировало угольные предприятия, оно могло бы получать огромные прибыли. В прошлом году «Золотому» направили деньги из бюджета, но слишком мало, говорит Роман Панчук:
— Основная проблема того, что нет нормальной добычи, — это большие и частые аварии на конвейерной цепочке. Не могу сказать, что в прошлом году внимания шахте не уделялось, ей выделили 7,2 миллиона гривен. Дали нам новый комплекс. Сами секции (механизированные секции, гидравлическая крепь — Ред.) были новые, заводские. А конвейер и комбайн собирали по деталям, что называется, по всему миру — у кого что завалялось. У нас уголь транспортируется на поверхность по наклонным выработкам. Было восстановлено три конвейера, восстановлена погрузка. Но необходимых денежных средств на лаву не было выделено.
Одной из главных проблем, по мнению лидера НПГ шахты, является то, что на шахте не ведется проходка. На это, понятно, нет денег, однако именно это является показателем жизни угледобывающего предприятия. Реорганизация угольных компаний, когда вместо угольных компаний появились государственные предприятия, привела к тому, что шахты лишились права быть юридическими лицами.
— До этого можно было спросить директора шахты, куда он распределяет деньги, как использует, куда идут материалы, — сетует Роман Панчук. — А сейчас все завязано на руководстве ГП, теперь только председателям региональных организаций и теркомов профсоюзов удается узнать, куда направляют те или иные средства. А что распределять, если добыче ГП всего 500 — 600 тонн в сутки? Даже при самой большой цене невозможно обеспечить нормальную работу предприятий.
На шахте «Золотое» разрабатывается пласт на горизонте 775 метров, частично — горизонт 865 метров. Пробит ствол на горизонт 965 метров, но он не функционирует, в свое время он не был доведен до рабочего состояния, а сейчас он залит водой. Откачать ее несложно, но чтобы горизонт заработал по-настоящему, прежде нужны финансовые вложения. Поступать они должны от государства, однако особого внимания к проблемам шахтеров оно не проявляет. По словам лидера НПГ шахты, из государственных людей интерес к проблемам шахты «Золотое» в последний раз проявлял бывший председатель Луганской облгосадминистрации Геннадий Москаль:
— Облгосадминистрация нашими проблемами была озабочена, когда был председателем Геннадий Москаль. Он приезжал в объединение, интересовался. С тех пор, как его сняли, никто из ОГА к нам интереса не проявлял. Я присутствовал на последней коллегии министерства в Киеве, были там и премьер-министр, министр угольной промышленности. Там прозвучали большие обещания, но у нас пока только надежды.
Угольщики из города Золотое надеются не на государство, а на частных инвесторов, говорит Роман Панчук:
— Если бы они нашлись, мы бы начали работать в другом режиме.
Но вот в каком режиме и насколько это будет интересно работникам шахты и государству, которое пока является собственником шахт «Первомайскугля»? Массовый приход негосударственных инвесторов в угольную отрасль скорее всего произойдет в ближайшее время. Будет это связано с приватизацией предприятий или же будет происходить на каких-то других условиях, пока неизвестно. Для жителей Золотого главное — чтобы были работа и достойная зарплата.
А для «архитекторов будущей жизни» главное — чтобы они смогли учесть уроки советского прошлого. Нельзя делать тысячи людей заложниками нескольких добывающих предприятий. Если такие предприятия терпят трудности или вовсе закрываются, город умирает. Но жители Золотого-то живут. В «совдепе» об этом не думал никто, сейчас это стало объективной реальностью. Независимой Украине нужно заботиться о своих гражданах. Если не переселять горожан в более благоприятные регионы, то хотя бы заботиться об их трудоустройстве.
