Конфликт, возникший между молдавским легионером Юрием Митеревым, летом этого года перешедшим из «Черноморца» в «Зарю», и руководством луганского клуба достиг точки кипения, вынудив футболиста обратиться за помощью в Палату по разрешению споров ФИФА.
— Началось все с того, что, придя получать очередную зарплату, я узнал, что согласно приказу, о существовании которого я не догадывался, она урезается на 30%, — рассказывает Юрий Митерев. — Это объяснялось якобы низкими показателями моих технико-тактических действий в сыгранных матчах. Кстати, помимо меня те же претензии были предъявлены еще девятерым футболистам, которым зарплата также была снижена. Кроме того, всем нам руководство предложило подписать бумагу, в которой говорилось, что мы не имеем финансовых претензий и отказываемся от подъемных, которые должны были получить.
Мне прямо в лицо так и сказали: если согласишься с приказом и подпишешь документ об отсутствии претензий — будешь играть в основном составе. Трое футболистов — из тех, что помоложе — свои подписи поставили и остались в клубе, а семь человек, отказавшиеся это сделать, сразу попали в немилость. Они даже не были выставлены на трансфер — их просто убрали из команды. Среди них оказался и я. Нам велели сдать экипировку, не разрешали даже тренироваться.
Ну а потом, видимо, вспомнив, что клуб обязан экипировать футболистов и обеспечивать им тренировочный процесс, вернули форму назад и выдали составленную тренерами одинаковую индивидуальную программу. Двое игроков — Вишняк и Погорелов, у которых вскоре заканчиваются контракты с «Зарей», после этого собрались и тихо-мирно уехали, а пятеро — Кондаков, Гончар, Смалько, Сулейманович и я, остались. Нас никто не контролировал, но каждый день в 10.00 и в 16.00 мы обязаны были отмечаться, что находимся на работе. В клуб приходишь — и секретарша тебя записывает. Как в тюрьме — точно.
Так продолжалось две недели. Главный тренер Владимир Бессонов поначалу прислушивался к руководству, и понять его можно — если так боссы решили, значит, так тому и быть. Он говорил в прессе, что мы занимаемся по индивидуальной программе: мол, будем играть, когда наберем форму. Но это было не так. Нас просто отрезали от клуба. Полностью. Никто нами не интересовался вообще: мы сами искали себе поля, где могли бы тренироваться, играть в футбол и теннисбол.
И о восстановлении заботились самостоятельно. Бани находили, чтобы попариться. Все, разумеется, за свой счет. В общем, были предоставлены сами себе. Хорошо, что мы все же профессионалы и за годы, проведенные в футболе, о восстановлении организма уже имеем кое-какое представление.
Ребята, имеющие агентов, пытались найти с клубом компромисс, но ничего не изменилось. Руководство заявило, что опальные футболисты будут сидеть в Луганске и получать зарплату. Но не более того. Видимо, руководители специально тянули время, чтобы мы устали от всего этого и подписали нужные бумаги. Вот и все.
До бесконечности это, конечно же, продолжаться не могло. В любом клубе, когда футболист становится не нужен, его вызывают и говорят: так, мол, и так, получите такую-то сумму в виде компенсации. И если это произошло, скажем, в ходе осенней части сезона, до зимнего трансферного периода тебе выплачивают зарплату, а потом дают вольную. Но, увы, в отношении меня и других ребят такого не произошло. В «Заре», похоже, нас решили взять измором, дожидаясь, что рано или поздно люди устанут от всего этого и будут более покладистыми.
В попытке объяснить возникшую ситуацию на ум приходит два варианта. Первый: в «Заре» потихоньку избавляются от людей, которых приглашал ее бывший главный тренер Юрий Коваль. Из игроков, появление которых он инициировал, остались двое — Ибанда и Доценко. Остальных футболистов, как и ассистентов Коваля, администратора и даже пресс-атташе — всех постепенно «ушли». И второй вариант: допустим, Коваль сделал приглашенным в «Зарю» хорошие условия, а руководство просто не хочет эти деньги платить. Во всяком случае, лично мне никто ничего так и не объяснил. Не мог сделать этого и Бессонов. Понятно, что он подневольный человек, но когда дело доходило до парадоксальных ситуаций, было неприятно.
Сами посудите: когда в течение всей недели наигрываешься на предстоящий матч, и накануне тренер, подзывая к себе, объясняет, как нужно действовать в нем (и даже поручает выполнять «стандарты»), а в день игры ты не попадаешь в состав — это, по-вашему, что? Скажу больше — даже не выхожу на замену. Видимо, руководство говорило Бессонову, кого надо ставить. Если рассуждать логически, то ведь не может человек наигрывать футболиста, который плохо тренируется. Так было перед матчем с запорожским «Металлургом», в котором мы вничью, 0:0, сыграли. Хотя надо было выходить — и забивать голы. Игра-то ведь «наша» была, выигрышная!
Апогеем моего пребывания в Луганске стала история, случившаяся 5 октября. На одну из очередных тренировок, которые проводились по индивидуальному плану, я приехал с ребенком. Условия позволяли, чтобы он в это время погулял на свежем воздухе. Собрались с ребятами поиграть в теннисбол, как тут к нашей группе подошли работники службы безопасности клуба, которым, видимо, кто-то позвонил, узнав, что я накануне после тренировки пил пиво. Они даже не знали меня в лицо, поэтому подойдя к нам, спросили: «Кто Митерев?». Я назвался, после чего меня попросили пройти в офис клуба. Прихожу — и началось! Мне стали говорить, будто я уже с утра себе позволил себе нарушить режим и явился на работу в таком состоянии. Я говорю: "Вы что, издеваетесь?" А мне: «Давай, едем на экспертизу». Увидев, как обернулись события, я позвонил жене и сказал, чтобы она приехала забрать ребенка. Она вскоре появилась в офисе. Однако ехать на экспертизу я отказался. «Мы применим силу», — услышал от одного из руководителей. «Давайте, — говорю, — применяйте». Была вызвана милиция, однако оснований для задержания у работников правопорядка не было. «По закону мы не имеем права предъявлять какие-то обвинения. Он дебоширил? Нет. Он нарушал общественный порядок? Нет. Тогда чего вы от него хотите?» — резюмировали милиционеры.
Ни к чему не привела и попытка руководства клуба повлиять на ситуацию при помощи телефонного звонка вышестоящему милицейскому чину. Прибывшие же работники правоохранительных органов лишь составили протокол, где указали, что человек находится на рабочем месте в нормальном виде, чисто одет, не дебоширит, и состояние его нормальное. С тем и уехали.
Но на этом история не закончилась. В клубный офис был вызван врач-нарколог. Но на месте никак не сдать мочу и кровь. Врач говорит: «Дотроньтесь до носика, пожалуйста». Я говорю: «Пожалуйста». Он: «Еще раз». Я ему: «Пожалуйста». «Посмотрите на меня». Я посмотрел. «Все, вы пьяны». Составляют протокол, естественно, я его не подписываю. Хотя подписать этот документ просили под любым предлогом. Вот так и сделали меня пьяным. Единственное, что я написал, так это объяснительную, что меня видели накануне с пивом, и что за это я готов заплатить штраф. Я думал, что все быстро решится и я уйду. Но не тут-то было…
Когда же все это закончилось, мы с супругой Натальей сразу же сели в такси и поехали за город — в одно из медучреждений. Сдали кровь, и уже на следующий день были готовы все результаты анализа. Получилось, что в два часа дня меня обследовал нарколог в клубе, а в три часа я сдавал кровь другому врачу, указав при этом, что накануне выпил 300 грамм пива. В документе было написано заключение: «Трезв».
На следующий день меня вызывают в милицию — завели уголовное дело. Тема та же — якобы я находился на рабочем месте в нетрезвом виде. Был составлен протокол с показаниями футболистов, которые были со мной на работе. Ребята написали, что я был в нормальном виде и приехал на тренировку абсолютно трезвым. И дело закрыли. Хотя на тот момент все шло к тому, что меня могли вызывать в суд...
Футболисты, конечно, во всю эту чепуху не поверили. Появившуюся же на сайте «Зари» информацию о «похмельной» истории люди, конечно, по-разному воспринимали. Но 90 процентов болельщиков понимали, что все это — бред. Люди, которые меня узнавали на улице, подходили, выражали сочувствие и говорили, что в это не верят. Они понимают, что мне просто не хотят платить деньги — вот и все.
Все это время я жил, словно на вулкане, прислушивался дома к каждому шороху. Жену с детьми отправил в Кишинев, а сам стал ждать копию приказа об увольнении или бумагу о том, что имею право уезжать и поддерживать форму в других командах. Но увы... Я просил, а на меня орали, выгоняли. Говорили, чтобы меня в клуб вообще не пускали. Я сдал форму и никто со мной полностью не рассчитался. Естественно, задолженности по подъемным мне не погасили, а зарплату урезали. Получается, что выплатили только ее часть.
И я уехал. А две недели назад встретился в Днепропетровске с главой профсоюза «Футболисты Украины» Олегом Печерным. Подготовили все документы для отправки в ФИФА. Печерный ставит в известность ПФЛ, что он передает мои дела в ФИФА. В первую очередь, мы будем добиваться «чистого» трансфера — чтобы я мог после Нового года тренироваться и подписывать контракт с новым клубом. А потом будет требовать, чтобы мне вернули причитающиеся деньги...
«salut.md»
