Надежда Романюк, «Зеркало недели», № 4 (532) Суббота, 5—11 Февраля 2005 года
В первом классе мне было просто непонятно: зачем писать правой, если она заслоняет буквы? Правда, левая их размазывает. «Напишешь буквы аккуратно и хорошо — получишь... двойку, — строго предупреждала моя первая учительница, старенькая Тина Семеновна. — А если поначалу будет выходить немного коряво, я пойму, что ты старалась писать, как все, то есть правой рукой», — объясняла она и щедро обещала поставить желанную пятерку. Я рыдала.
Со временем мой почерк выработался, выровнялся, я даже стала отличницей. И левой пишу только из баловства. Кстати, коряво. Зато нож и ножницы всю жизнь беру в левую руку, стираю «налево», даже спиннинг на рыбалке забрасываю левой.
Когда-то все это резко бросалось в глаза окружающим. Теперь никто даже внимания не обращает: левшей развелось видимо-невидимо. А все потому, что с конца 80-х годов их перестали переучивать: пишите как удобно!
И добился этого «переворота» не кто иной, как мой нынешний собеседник. Он и его многочисленные ученики и последователи.
— Леворукость — не болезнь и не привычка, а вариант здоровья, — убежден Анатолий Павлович. — Ее можно замаскировать, но в ответственных или стрессовых ситуациях левша инстинктивно пользуется более удобной для него рукой. Что в этом плохого? Да, собственно, только то, что в нашем, праворуком, мире все сделано в расчете на правшей. И, скажем, летчику-левше нужно чуточку больше времени, чтобы избежать аварии, солдату — чтобы нажать на курок, домохозяйке — чтобы начистить картофель «неправильно» заточенным ножом и т.п.
В Украине живет около миллиона левшей. Проблем у них намного больше, чем у правшей. Каких проблем? И как они решаются?
Об этом я беседовала с «главным украинским защитником левшей», доктором медицинских наук, профессором, академиком Анатолием Чуприковым.
«Нестандартный» ребенок
— Анатолий Павлович, так что же такое пресловутая леворукость?
— Отнюдь не дефект, скорее — преимущество. Это, собственно, врожденная индивидуальная особенность людей, у которых правое полушарие мозга доминирует над левым. Вопреки внешнему сходству, у них — разные функции: правое отвечает за интуицию, образное мышление (предпосылки к художественному творчеству); в левом сконцентрированы механизмы аналитического, абстрактного мышления (научный подход).
— Где логика? Ведь именно среди левшей так много творческих личностей.
— Естественно. Поскольку работой правых мышц человеческого тела руководит... левое полушарие, а левых — именно правое. Вот такой «перекресток».
— Вы тоже левша?
— Наверное, нет. Хотя определенные признаки леворукости за собой замечаю. Например, чрезмерную эмоциональность. Для ученого это лишнее.
— В таком случае почему заинтересовались проблемами именно «нестандартных», леворуких детей?
— Наверное, исходя из научной логики. Еще работая в Москве, в НИИ психиатрии, я стал изучать особенности латерального (бокового) поведения людей. И заметил, что некоторые больные — шизофренией, эпилепсией — выделяются из основного контингента наличием эмоционального резонанса. Это были левши. Далее обратил внимание на то, что, к примеру, спускаясь в метро, женщины предпочитают повороты направо, а мужчины — налево; на работе (деловое, интеллектуальное общение) подчиненные садятся справа от начальства, а на отдыхе (эмоциональное общение) вроде бы слева. Вот так, ненароком, пришло в голову, что правши и левши существенно отличаются друг от друга. И что у меньшинства (левшей) намного больше проблем, чем у большинства (правшей). Стал интересоваться зарубежным опытом, там данной проблемой уже занимались вплотную. А для нас это была новая область знаний.
Начал привлекать к своим наблюдениям студентов и коллег. Только в Москве мы обследовали на леворукость почти полторы тысячи полностью здоровых людей. А в Советском Союзе эта цифра превысила 16 тысяч.
Зимой 1977-го провели первую всесоюзную конференцию по асимметрии человеческого мозга. Междисциплинарную. Ведь невропатологи не ведали, что происходит у психиатров (о том, что на соседней улице «продвинулись» в какой-либо области, узнавали разве что из публикаций), нейрофизиологи были далеки от клиники, психиатры тоже меня не совсем понимали — то, чем я занимался, было им чуждо. А тут вдруг собрались специалисты со всего Союза!
— И к вам пришла слава?
— Да. Скандальная. Какой-то старший научный сотрудник посмел представить свою область науки лично? Выступать — от себя!!! — с какой-то, пускай даже ценной, идеей в те времена было не принято. Считалось, что со своими предложениями ты должен обращаться к непосредственному начальству. А уж оно будет решать, нужно это или нет. Одним словом, меня собирались уволить. И вдруг о конференции хорошо отозвалась газета «Правда» (советские ученые вырвались в мировое пространство), сборник выступлений пожелал получить отдел науки ЦК партии. И преследования сразу же прекратились. Но только три года спустя я отважился на первую публикацию в газете (той же «Правде»). Вот тогда-то угроза моей работе в Москве стала вполне реальной. Поскольку рассказал я не только о левшах, но и о своем — новом — методе лечения: латеральной терапии. Тогдашний министр здравоохранения Борис Петровский стучал кулаком по столу: «И кто он такой, этот Чуприков? Как он посмел? Кто разрешил?»
Дело в том, что статья вызвала огромное количество отзывов. Немало левшей (я и не представлял себе, что их на самом деле так много) сообщали о своих необыкновенных творческих способностях. Это радовало.
А вот мамы таких детей огорчали: писали о жутких вещах — их детей высмеивали учителя, над ними издевались одноклассники, как следствие, у кого-то возникала рвота, кто-то начинал страдать энурезом... Я даже не предполагал, что проблема настолько остра. И в сущности стыкуется с проблемой борьбы за права человека.
Защитник леворуких стал... диссидентом
Тема, которой увлекся Чуприков, заинтересовала и некоторых других специалистов. Старший научный сотрудник Всесоюзного института гигиены детей и подростков Виолетта Аэропетян — они познакомились на конференции — обследовала детсадовских левшей, а потом их же — после первого класса. Выяснилось: в детсадах леворуких малышей было 12%, в школе уже только 3%. Детей насильно переучили. И при этом запрограммировали на некоторые весьма неприятные вещи: ведь психика ребенка существенно травмируется при попытке разрушить моторные программы, заложенные природой в большие полушария головного мозга. Возникают невротические срывы, задержки психического развития, в этом кроются причины других заболеваний. На конференцию пришел директор Института мозга академик Олег Сергеевич Адрианов.
— Со временем, — вспоминает Анатолий Павлович, — он считал возможным даже перенацелить несколько лабораторий своего института на «нашу» тему. И создал междисциплинарную (там тесно сотрудничали невропатологи и психиатры, психологи и физиологи) секцию, в которой мы были соруководителями: он занимался научным аспектом, я — клиническим.
Я настаивал на свободе выбора для первоклашек: не надо их переучивать. Тем более что запретов на леворукость никогда не существовало. Учителя руководствовались единственной методичкой 30-х годов, в которой отмечалось: дети, которые учатся письму, берут карандаш или ручку в правую руку. Вот и все. Одним словом, к революции я не призывал. Но мой «подвиг» расценили как... диссидентство. И мне пришлось искать другое место работы.
Анатолий Павлович вернулся домой, в Украину (его детство прошло в Запорожье, он окончил Днепропетровский мединститут и в этой же области, в сельской больнице, начал работать, это потом уже была Москва — на целых 20 лет), в тогдашний Ворошиловград (теперь — Луганск). Оказался в довольно странной ситуации: с одной стороны, там существовал вакуум научных идей, с другой — множество талантливой молодежи, которая стремилась трудиться. Новый преподаватель зажег ее своими научными идеями. В частности «о левшах». В конце концов по этой теме было защищено около десяти диссертаций.
— Именно там, — вспоминает мой собеседник, — был отшлифован метод латеральной терапии.
— Я правильно поняла: леворукость — одна из составляющих этого метода?
— ...Применяемая все чаще и шире. Например, недавно Игорь Анатольевич Полиенко из Национального мединститута им. А.Богомольца пришел к выводу, что с помощью изменения межполушариевого взаимодействия можно и кровяное давление снижать, и боль при ревматоидном артрите уменьшать, и отеки снимать...
— Но это уже, очевидно, тема другого разговора?
— Наверное.
— Тогда — еще немного о Луганске.
— Это был удивительный период моей жизни. Одиннадцать счастливых лет. Мне особо не мешали (ректор только упрекал: «Опять вы пишете о левшах?»), и я был окружен учениками. А потом руководство даже гордилось: мы, луганчане, разъезжали по стране с «научными шоу», проводили конференции в Ростове-на-Дону, Тбилиси, Киеве, Москве. Нас туда приглашали. Заказать автобус через облздрав было несложно. А зарплаты врача хватало на номер в приличной гостинице. Народ всегда сходился. Эта тема и сейчас людей интересует.
Да и у себя мы почти ежегодно проводили конференции, принимали гостей отовсюду. В 1985 году на всесоюзную школу-семинар «Здоровье леворуких детей» пригласили представителей Министерства образования. Предложили вниманию его представителей методические рекомендации по психогигиене таких детей, в них впервые был задекларирован отказ от переучивания. И... нас поддержали сразу два министерства: образования и здравоохранения! Второе почти сразу утвердило методические рекомендации (разработанные мной и моими коллегами-единомышленниками) с призывом не переучивать левшей. Через год такие рекомендации выпустило и Министерство образования СССР.
Неугомонный Чуприков
В начале перестройки Анатолию Павловичу предложили возглавить один из столичных институтов, и он восемь лет был его директором. Но...
— Я с чиновниками не очень умею дружить — часто имею собственное мнение и неосторожно высказываю его, — лукаво улыбается мой собеседник . — Теперь вот заведую кафедрой детской, социальной и судебной психиатрии Киевской медицинской академии последипломного образования им. П.Шупика. И меня это, в общем, устраивает.
Неугомонный Чуприков и поныне продолжает отстаивать права леворуких детей. Призывает беречь их как более слабых. Убеждает леворуких (и их окружение) не стыдиться того, что они отличаются от других, а гордиться уже тем, что родились левшами, то есть — потенциально одаренными людьми.
Недавно в серии «Библиотечка для учителя» появилось первое пособие для леворуких малышей. К сожалению, мизерным тиражом, всего 300 экземпляров. Такая себе белая брошюра-тетрадь с тестами и советами (как определить леворукость; каким может быть положение тела, рук, кисти, пальцев при письме), предостережениями (вначале многие левши пишут медленно и коряво, не следует их за это упрекать), подготовительными упражнениями (обведи, например, контур предмета по точкам; соедини конец стрелы с мишенью...), с необычными прописями. Подготовили это пособие мой собеседник и его ученица из Тернополя, кандидат медицинских наук Роксолана Гнатюк. Думаю, спрос на пособие будет огромным. Среди учителей, родителей. Ведь сейчас, как считает Анатолий Павлович, борьба за права левшей переместилась из школ в детсады и семьи.
