Дмитрий Серебренников, газета «
Молодогвардеец»
8 октября в помещении луганского областного Дворца культуры состоялось открытие 60-го юбилейного концертного сезона Донбасского симфонического оркестра, прославившегося выступлением в глуби соляной шахты. В программе мероприятия звучали произведения П.И. Чайковского, а за «пультом» вместо австрийца Курта Шмидта встал не менее знаменитый дирижер, заслуженный артист Украины Рашид Нигматуллин. Сразу после концерта Нигматуллин согласился дать интервью «МГ».
— Рашид Геннадиевич, у вас редкая для наших краев фамилия. Вы не из Луганска?
— Нет, конечно. Я сам из Нижнего Новгорода, учебу проходил в Московской консерватории, а потом выиграл место главного дирижера в Луганске. До этого по приглашению несколько лет работал в Сербии. В данный момент работаю в России.
— Старались ли когда-то подражать кому-нибудь из великих дирижеров?
— Никогда. Мало того, когда я поступал в Московскую консерваторию, меня спросили, почему я хочу стать дирижером симфонического оркестра. До этого у меня уже была специальность хорового дирижера, которую я получил в родном Новгороде, имелись призы международных конкурсов. Я тогда нагло заявил, что могу много нового сказать именно в этом направлении.
— Дирижер обычно примыкает к одному оркестру или может заведовать сразу несколькими коллективами?
— Одновременно дирижер может возглавлять и два, и три оркестра, но многое зависит от количества концертов, которые он дает. Скажем, в Нью-Йоркской филармонии обязательный «лимит» главного дирижера — два концерта в год с гонораром в два миллиона долларов. У нас некоторые дирижеры дают по пять и более концертов в год. Я ограничиваюсь двенадцатью выступлениями.
— Вы регулярно гастролируете за рубежом. В чем вы видите принципиальное отличие западной дирижерской школы от нашей?
— Здесь не между школами следует искать отличия, а между индивидуумами. В Европе есть посредственности, которых значительно больше, чем талантов. Точно так же и у нас: посредственность сидит на посредственности и таланты редко проходят, так как они таят в себе реальную опасность.
— Ёмкость рынка классической музыки не сравнить с рынком попсы. За счёт чего живет сегодня музыкант, выбравший столь «немейнстримовый» вид деятельности?
— В основном, сегодняшний доход украинского музыканта в 10-15 раз меньше, чем на Западе. Самый посредственный западный дирижер имеет $1500 за концерт, а наши, бывает, играют и за 200—300 гривень.
— Среди симфонических оркестров практикуются концерты под заказ, как в среде поп-исполнителей: выступления на свадьбе у олигархов и прочих подобных акциях?
— Конечно, особенно популярны выступления на вечеринках, организованных крупными промышленно-финансовыми группами. Уровень гонорара в этом случае значительно превосходит тот предел, который может предложить любая государственная филармония. Поэтому в госучреждениях культуры и не могут пригласить стоящего музыканта, так как уважающий себя профессионал будет играть либо бесплатно, либо за достойные деньги.
— Вам приходилось играть бесплатно?
— Да, я в Луганске, будучи с 1990 года главным дирижером, на протяжении почти шести лет играл бесплатно. Ибо те средства, которые мне выделяли, трудно назвать достойной оплатой.
— А на известных мировых сценах вроде «Ла Скалы» вы выступали?
— Естественно. Я с большим успехом выступал в «Концертбаум» — в Амстердаме, в «Цюриховер» — Копенгагене. Помню, как тамошняя публика стояла и бисировала двадцать минут и как мне потом сказали, что последние пять лет они ничего подобного не слышали. Хотя там есть свои высококлассные оркестры…
