24 декабря заслуженный артист Украины Александр Иосифович Бондаренко отмечает две знаменательные даты — 65-летие со дня рождения и 45-летие творческой деятельности
Даже в уличной толпе нельзя не заметить этого высокого, подтянутого, красивого человека, а сцена ещё сильнее подчеркивает все черты, которыми одарила природа этого актера областного русского драматического театра. В спектакле «Королевские игры» он играет Генриха Восьмого — роль, которую, по словам юбиляра, получают раз в 20 — 25 лет. И он дарит зрителям свой талант расточительно и щедро, не щадя себя. Через театральную форму Александр Бондаренко говорит свою личную правду, что и составляет главную ценность его игры. Мы встретились с актером накануне торжеств:
— Родился я в обыкновенной шахтерской семье в Донецке. Мама и папа работали на шахте. Было обычное, босоногое, можно сказать, детство послевоенного времени. В 7-8-х классах школы я, как и многие мои одноклассники, занимался в различных кружках, которых было действительно много. Я и в драмкружке занимался, в кружке художественного чтения, 4 года играл в духовом оркестре. В армии после школы я тоже увлекался армейской художественной самодеятельностью, ни один концерт не обходился без моего участия. И как-то пришел к мысли, что надо поступить учиться в театральный институт. После демобилизации поехал поступать в Киевский театральный институт имени Карпенко-Карого, куда поступил с первой попытки. Курс у нас был очень хороший, талантливые педагоги, многих, к сожалению, уже нет в живых. Четыре года пролетели как хорошая, дивная сказка. Наш курс вел народный артист СССР, профессор Дмитрий Александрович Алексидзе. Набрал он 25 человек, а окончили институт 11. После первого курса многие отсеялись из-за творческой бесперспективности. Из оставшихся все работают в театре. Мы иногда видимся, я помню всех и горжусь ими. Мне предложили работать в Киеве, в экспериментальном театре. Но я не остался по простой причине — жильё обещали только через 5-6 лет. А мне сразу вспомнились 3 года в казармах, 4 года в общежитии института, и теперь еще несколько лет без своего жилья. А тут еще, кроме Киева, у меня было 11 предложений в различные города Украины. И мы выбрали Днепропетровск.
— Кто это — «мы»?
— Я и моя жена Зоя Александровна, актриса нашего луганского драмтеатра. Она — моя верная подруга, мой хороший друг, спутница жизни.
— Почему выбрали Днепропетровск?
— Во-первых, хороший, красивый город. Во-вторых, в 9 часах езды от моих и от её родителей. Поработали там буквально один сезон в украинском музыкально-драматическом театре. Свое обещание дать квартиру молодому специалисту театр не выполнил, и я принял предложение единственного тогда в Украине русского музыкально-драматического театра в Кривом Роге. В труппу была приглашена и Зоя Александровна. Как сейчас помню её прекрасную роль Стеллы в спектакле «Вольный ветер». В Кривом Роге мы отработали три сезона. В отпуск, как всегда, приезжали в Луганск. Наш сын Сережа жил с Зоиными родителями. Вот так приезжаем к нему раз в году, а он называет меня «дядя», а Зою «тётя». Было обидно до боли в сердце. В Луганске встретился с главным режиссером украинского театра Анатолием Ивановичем Дедюрой, и он пригласил нас работать в свой театр. Мы согласились, это было 17 октября 1970 года, а буквально за неделю до Нового года мы получили квартиру. Но в украинском театре мы проработали всего один сезон. Три года работы в русском театре Кривого Рога не прошли бесследно. А в Луганском украинском театре ставили тогда больше классику. Искренне признаюсь — не очень грело. Главный режиссер русского театра Валентин Петрович Тимошин пригласил нас работать к себе. И вот уже 35 лет мы служим в русском драматическом театре, здесь наш родной дом.
— Помните самую первую роль?
— Конечно! В пьесе Эдуардо де Филипо «Рождество в доме сеньора Купьело» я играл молодого героя Витторио. Первую роль помнишь, как первый поцелуй, как первое свидание. Я хорошо помню рецензию о спектакле, где меня похвалили как молодого перспективного актера и пожелали успеха. Я не могу пожаловаться на свою творческую судьбу, я не был обделен ролями. Иногда читают пьесу, а ты сидишь и думаешь: «вот эту роль сыграть бы». И она мне непременно попадала. Везло, что ли? Хотя были и «пролёты». Бывало по 3-4 месяца, даже по году — застой. Мы же, артисты, люди избираемые, зависим от драматурга, от режиссера, от партнера. Берут в работу пьесу, а там для тебя нет роли. Но бывает и по-другому. Последняя премьера театра — пьеса Григория Горина «Королевские игры», где мне досталась роль короля Генриха Восьмого. Если судьбой дана такая роль, то сделать её надо достойно, красиво, профессионально, чтоб запомнилась. Наверное, к 45-летию моей творческой деятельности судьба наградила меня такой ролью. И тут же, буквально на следующий день после премьеры мы приступили к работе над пьесой Мари Ладо «Очень простая история». И здесь мне нашлась роль, и очень хорошая роль. В театре у меня амплуа — социальные герой и герой-любовник. За время работы я их столько переиграл! Очень душа просит сыграть комедию, лёгкую, азартную. Ведь артисты такой народ, который надо «разминать», пробовать в различных жанрах, тогда они растут творчески. И вот в новой пьесе довольно глубокий, умный, интересный материал. Если внимательно прочтешь пьесу, понимаешь, почему мудрецы говорят: «чем больше познаю людей, тем больше люблю животных». Персонажи пьесы — Петух, Свинья, Корова, Лошадь, Собака. И какими чистыми, наивными кажутся их взаимоотношения на фоне человеческого общения! Есть в пьесе глубокая философия.
— Вы пробовали сам поставить спектакль «Сердце Луиджи», почему остановились?
— Знаете, я в душе романтик и, видимо, поэтому пленился этой романтической пьесой. Дирекция разрешила мне поставить спектакль и, на мой взгляд, он получился. По крайней мере, то, что я хотел от артистов, что я хотел бы показать как режиссер, в какой-то степени удалось. Но есть один бич театра — большое количество спектаклей в репертуаре, по-моему, 20 или 25. А когда спектакль редко эксплуатируется, он помаленьку гибнет. Поэтому я нашел в себе мужество обратиться к дирекции с просьбой прекратить эксплуатацию спектакля.
— А есть желание еще поставить какой-то спектакль?
— Желание есть, но пока не нашел такой пьесы, чтоб захватила.
— Вы сказали, что по амплуа вы — герой-любовник. А везло ли на партнерш?
— Я очень благодарен судьбе за то, что у меня были прекрасные партнерши. Это они вдохновили меня на то, что я стал писать стихи. У меня много стихотворений, и каждое имеет своего прямого адресата. Например, Галина Дмитриевна Тимошина, которая даже не работает в театре, Полина Шкуратова, Люба Юрченко, Женя Качанова, Светлана Шамрай. В каждой есть своя изюминка, свой нерв.
— А жене посвящали стихи?
— Жена — это особая статья. Ей как раз больше всего и написано.
— А как и где вы встретились?
— При поступлении в институт. Только она поступала на киноактерский курс. Но судьба распорядилась по-своему. В то время только объявили о наборе на курс киноактера. Набрали, но оказалось, что нет никакой базы для обучения: ни материальной, ни преподавательской. И курс распустили. Она уехала и поступила в Луганский пединститут, а я остался учиться в Киеве. Переписывались два года. А потом поженились. Рад, что у нас есть и сын, и внучка, и любимая работа.
— А дома продолжается театральная жизнь, или дома это табу?
— Продолжается, хотя Зоя терпеть не может, когда я завожу разговор о театре. Но как не говорить, если это — наша жизнь? Ведь творчество — это горение, это нервы, это не почасовая работа от и до. Так что Зоя Александровна — мой домашний народный контроль. Она как никто другой скажет мне правду-матку в глаза. Я ей очень благодарен и со своей стороны тоже стараюсь ей помочь.
— Многие артисты вашего театра преподают в институте культуры и искусств, а вы — нет. Почему?
— Пока этим не занимаюсь, но не говорю однозначно, что не думаю об этом. Почему «пока»? Я никак не могу переступить ту грань, когда надо будет что-то оторвать от себя, от театра на какое-то время и заняться делом, к которому я сегодня не готов. Может, еще и потому, что я меньше теоретик, а больше практик. Я хочу всецело, насколько у меня хватает сил, сколько во мне есть таланта и способностей, отдать это для наших спектаклей — сегодняшних и, надеюсь, будущих.
И поклонники таланта Александра Бондаренко тоже надеются увидеть его в новых интересных ролях. Поскольку только артисту дается возможность жить жизнью разных людей, каждая судьба, пусть на время, становится его судьбой, частицей актерской души. В этом, может быть, и есть само счастье профессии.
Надежда Брежнева, газета «Молодогвардеец»
