Председатель Комитета защиты конституционных прав и свобод граждан Н. К. Козырев
С 1997 года в Луганске существует Областной общественный комитет защиты конституционных прав и свобод граждан. Его учредители - предприниматель В.С.Фролов, преподаватель кафедры философских и социологических наук Луганского национального педагогического университета им. Т.Г.Шевченко И.Ф.Кононов и известный правозащитник Н.К.Козырев, ставший председателем правления Комитета. Эта правозащитная организация занимается многими проектами, среди которых — «Информирование и консультирование крестьян по вопросам аграрной реформы через районные газеты». Итогам названного проекта была посвящена одна из последних пресс-конференций в помещении Луганского пресс-клуба рыночных реформ. А мы попросили председателя Комитета рассказать о другом, недавно стартовавшем, проекте, направленном на противодействие применению насилия, жестокого обращения и пыток в правоохранительных органах.
— Николай Кузьмич, с чего началась организация проекта?
— Начну с того, что в Луганской областной общественный комитет защиты конституционных прав и свобод граждан обращаются за консультацией по разным вопросам, но помимо этого мы ведём и различные проекты. Один из них — межрегиональный — начал работать с 1999 года, и посвящен исследованию и документированию фактов пыток и насилия в отделениях милиции области. С прошлого года мы принимаем участие в общеукраинском проекте, в котором также задействованы 16 правозащитных организаций Украины. Мы тесно сотрудничаем с Советом Европы, Европейской комиссией и Международным фондом "Відродження". Проект проходит под общей координацией Винницкой правозащитной группы при патронажном содействии Уполномоченного Верховной рады по правам человека.
— В чем необходимость реализации такого проекта в нашей области?
— Сегодня в Украине повсеместно ведётся практика избиения и пыток задержанных сотрудниками милиции. И Луганская область, к сожалению, не является исключением. Часто насильственные методы дознания применяются к лицам, не имеющие отношения к предъявленному им обвинению, но на которых пытаются "повесить" преступление и, таким образом, повысить процент раскрываемости уголовных дел. Часто это просто, как говорится, случайно попавшие под руку. Или же "с зацепкой", т.е. находящиеся на учёте в милиции: бывает так, что человеку, отсидевшему своё в местах не столь отдалённых, через некоторое время по выходу его на свободу на него "вешают" новые, нераскрытые, преступления в чём-то схожие с тем, которое он когда-то совершил. И затем, в прямом смысле слова, выбивают признание, заставляют подписать протокол, в котором подозреваемый признаёт себя виновным в том, чего на самом деле не совершал!
Практика средневековых инквизиторских пыток продолжается и в наши дни. Это чувствительная точка на теле общества, которая постоянно болит.
— Наши милиционеры прониклись духом «охоты на ведьм» или просто разучились профессионально работать?
— Приходится констатировать, что уровень профессионализма в милиции такой, что налицо неумение раскрывать преступления. Вместе с тем из органов уходят ценные кадры. Старые, закалённые спецы отмечают сами, что сегодня в правоохранительных органах прогрессирует процесс деградации — и профессиональной, и моральной.
Хотя нельзя абсолютизировать данное положение вещей. Есть в милиции настоящие «профи», которые, можно сказать, страдают от фактов насилия над подозреваемыми. Безусловно, страдает и репутация правоохранительных служб. В этом контексте хотелось бы также обратить внимание на то, что в обществе складывается ложные представления и восприятие работы милиции из-за растущего количества фактов депрофессионализации.
Снижаются моральные стандарты общества. Пытка порождает необратимые последствия, на которые мы закрываем глаза. Принято считать нормальным, когда в руки милиции попадает настоящий преступник, и над ним в процессе дознания всячески измываются. Побили-попытали — посадили за решётку за "добровольное" признание виновности, — такие методы даже приветствуются социумом. Но если задержанный "инквизиторами" не был бандитом, то, выйдя на свободу, он им становится. Такое поведение и образ жизни навязываются самими милиционерами. Вот так и получается, что органы борются за раскрываемость и снижение уровня преступности, но сами же потакают своими действиями криминализации общества.
— Выходит, украинские правоохранительные органы, применяющие насилие и пытки — исключение в общемировой практике?
— Нет, этого утверждать нельзя. Как и многие другие страны, Украина является членом Совета Европы, принимает участие в Организации Объединённых Наций. Наше государство подписало правовые документы, в частности ст. 7 Декларации ООН о гражданских и политических правах человека и ст. 3 Конвенции Совета Европы, в которых чётко и недвусмысленно наложен запрет на любые пытки даже в условиях военного времени.
Вот недавно по телевизору показывали кадры насилия американских военных над иракскими пленными. И сейчас по факту ведётся следствие, которое может завершиться трибуналом. И как после вынесения на суд общественности материалов, порочащих мундир американских военных, извинялись высокопоставленные чины! Это был позор перед всем миром, и им пришлось покраснеть.
У нас же — не в военное время — за подобное никто не покраснеет, никто не извинится.
— И если подобное допускают США — своеобразный символ демократии, — то, что можно говорить об Украине, которая только-только оправилась от пережитков авторитарного режима…
— Пытки были, есть и будут, — и в Европе, и в Америке.
Но если в тех же штатах или, например, в Германии, обнаружится, что полицейский или другой страж порядка, практикует насилие по отношению к задержанным, то, неся ответственность за содеянное перед всем обществом, которое содержит его на службе, он вынужден будет подать в отставку.
И это будет позором на всю оставшуюся жизнь.
У нас, в отличие от цивилизованной Европы, подобное практически остаётся безнаказанным, если не брать во внимание условные приговоры… Работники правоохранительных органов покрывают друг друга и с трудом дают ход подобным делам в судах.
Конечно, можно списать на наш украинский менталитет способность органов отмежеваться от этой проблемы, ставшей язвой общества. И если брать во внимание эту особенность, то и речи не может вестись ни о самоочищении, ни о каких бы то ни было гарантиях здорового общественного организма в будущем.
— А если в том же ракурсе сравнить сегодняшнюю Украину с УССР?
— Можно сказать, что в СССР была такая же обстановка, как и в современной Украине. Но раньше такие дела до суда не доходили, потому что заминались со стороны партии: если сотрудника правоохранительных органов из неё исключали, он не имел права больше работать в милиции и т.п. и вынужден был самостоятельно уйти в отставку. Сейчас такого идеологического контроля нет. Зато, в отличие от прошлых времён, у нас о подобных фактах хотя бы можно писать, придавать их гласности, выносить на суд общественности. Только всё равно ничего просто так не произойдёт, ничего не изменится. Это проблема всего общества, поэтому устранять её тоже надо вместе.
— Ведётся ли сегодня в Украине статистика фактов пыток и насилия?
— К сожалению, статистика не велась ни в СССР, ни в современной Украине. Но можно, наверное, утверждать, что за время независимости республики уровень коррупции в самих судах возрос, а это, естественно, привело к росту количества противоправных действий, пыток и жестокостей в правоохранительных органах.
В 2001 году был организован мониторинг пыток и противоправных действий по отношению к задержанным по фактам вызовов «скорой помощи» в отделения милиции почти по всем городским станциям в Луганской области. Оказалось, что «неотложка» приезжала в отделения милиции по 250-300 раз за 10-12 месяцев, т. е., другими словами, почти ежедневно. И эти цифры — далеко не полный показатель. Ведь следует учитывать, что медиков вызывают далеко не всегда, а только в крайних случаях. А пострадавшие задержанные нуждаются в немедленной медицинской помощи и зачастую сразу попадают в реанимацию. При этом уголовные дела по фактам избиений и пыток не возбуждаются.
— Можно ли привести конкретные примеры неправомерных действий сотрудников правоохранительных органов по отношению к жителям нашей области?
— Как раз сейчас наш комитет занимается подобными делами, которые задерживаются, по той или иной причине, в судах годами.
Вот, например, дело жителя Лутугино, гражданина России, который с 1999 года не может выехать на родину по причине подписки о невыезде. Ему было предъявлено обвинение в преступлении, которое, очевидно, он не совершал. В процессе дознания задержанного пытали и избивали, да так, что от ударов милицейскими дубинками на пятках отстало мясо. До сих пор это судебное дело не закрыто: прокуратура и суд всё ещё не могут разобраться между собой.
Сейчас этим вопиющим случаем занялся наш комитет. Мы также направили имеющиеся у нас материалы в правозащитные организации Москвы, в надежде, что они помогут своему земляку.
— А какие виды пыток практикуют луганские «инквизиторы в форме»?
— Странно, но такое впечатление, что в украинских органах ведётся специальная программа передачи опыта из поколения в поколение изощрённых методов дознания по всей территории нашего государства, потому что они практически одинаковы — и на западе, и на востоке Украины.
Вот, например, так называемая «ласточка». На пытаемого одевают наручники, подвязывают к ногам, выгибая ему спину, и в подвешенном состоянии всячески избивают. Известна также пытка «слоник», когда на человека надевают противогаз, перекрывая ему доступ кислорода. А когда человек начинает задыхаться, ему в противогаз пускают сигаретный дым, — и он теряет сознание. Вот ещё одна пытка — проста по исполнению, но не менее изощрённая, чем уже перечисленные: милицейская дубинка просовывается в задний проход пытаемого и несколько раз прокручивается.
Последним методом милиционеры недавно в процессе дознания сделали инвалидом задержанного молодого человека, который всё никак не желал признавать свою причастность к уголовному делу, которое на него всячески старались «повесить». А он был действительно невиновен, что признал суд в 2001 году. Подозреваемый подвозил шефа, которого при нем застрелили. Сам водитель тут же вызвал «скорую» и до её приезда оставался на месте преступления, не подозревая, что таким образом «вляпается» ещё и не в такую историю. Сотрудники милиции, использовавшие неправомерные методы дознания, осуждены условно и до сих пор наказания не отбыли.
Много запутанных дел. Вот, например, одно из таких:
После пыток в отделении парень скончался через два дня. О фактах жестокого с ним обращения сотрудников милиции на предварительном следствии сообщил друг умершего, которого тоже пытали в одном с ним помещении. Но этому важному свидетелю, подкинули наркотики и припугнули немалым сроком заключения. И вот результат: ранее судимому за распространение наркотиков, на суде пришлось отказаться от своих предварительных показаний. Метод запугивания свидетелей, кстати, часто применяемый и один из наиболее эффективных в целях замалчивания фактов пыток и насилия в органах.
К сожалению, нельзя сказать, что в Украине существует работающая система расследования таких фактов, а прокурорско-судебная система сопротивляется возможности наказать своих сотрудников, которые виновны в неправомерных действиях и злоупотреблении служебными полномочиями.
— Неужели и во всей Европе так же трудно доказать виновность правоохранительных органов в повреждении здоровья задержанного или даже его смерти?
— Важным обстоятельством является то, что Украина подписала Конвенцию совета Европы, и теперь все подобные дела подпадают под юрисдикцию Европейского суда. И его практика нормативна для Украины. Аналогичные дела там решаются согласно принятым ранее судовым решениям. Но это прецеденты, как правило, не нашего применения. Там есть множество дел по пыткам. И важно то, как расследуются. У нас факт в том, что милиция не попадает под проверку объяснения телесных повреждений задержанного словами «упал на лестнице».
Вот, например, ещё один случай в Луганской области. Задержанного избивали в камере до смерти. А следствию представили, будто бы он самостоятельно ударялся головой и корпусом о стены и предметы. И почему-то такие нелепые объяснения нередко срабатывают.
В Европейском суде всё происходит иначе. Там гражданин не обязан доказывать, что его избили. Это сотрудники правоохранительных органов обязаны доказать, что они не имеют к предъявленному обвинению ни какого отношения. Вот так подтверждается у них презумпция виновности в случае повреждения здоровья человека во время пребывания его «под стражей». В Украине, как известно, дела обстоят совершенно по-иному.
— Сколькими делами по фактам пыток и жестокого обращения сегодня занимается Областной общественный комитет защиты конституционных прав и свобод граждан?
— В настоящее время мы работаем над пятью такими делами. Луганский областной общественный комитет защиты конституционных прав и свобод граждан по уставу должен оказывать правовую помощь в первую очередь, конечно, гражданам, которые не имеют денег, чтобы нанять адвоката. Наши услуги бесплатны. У нас на постоянной основе работают два юриста. По пятницам мы ведём консультационный приём и ежедневное консультирование по телефону 53-67-72 по вопросам неправомерных действий со стороны милиции. .
— Спасибо за интервью. Надеюсь, наша беседа поможет кому-нибудь из пострадавших и даст толчок обывателям задуматься над всеобщей проблемой пыток и насилия со стороны украинских правоохранительных органов.
