Вы не были в Лутугино? Это, конечно, не Таити, но по-своему тоже интересный край. В 2002-2003 годах автор этих строк работал в Лутугино на заводе по производству пищевых продуктов, который местные называют просто «ситроцех», поэтому имею возможность сравнивать то, что было, с тем, что есть сейчас. Когда-то этот регион был в большом «фаворе», потом попал в число так называемых «депрессивных», со множеством безработных и массой проблем. Изменилось ли что-то с тех «депрессивных» времён? Изменилось, хоть и не все изменения произошли в лучшую сторону.
Посмотри, Лутугин, на свой город!
В 2002-2003 годах Лутугино и Лутугинский район были не в лучшем положении, хотя уже тогда намечались положительные сдвиги. Район тогда только пережил шок от закрытия нескольких шахт, но держался благодаря двум факторам: наличию Лутугинского завода прокатных валков и за счёт близости к Луганску. По этой вот причине, население Лутугино и его окрестностей делилось на две категории: тех, кто работает на заводе прокатных валков, и тех, кто хотел бы там работать. Завод валков половину своей продукции отправлял на экспорт, мог платить приличную зарплату, и все смотрели на работяг этого предприятия, как на баловней судьбы. Те же, кто лишь хотел работать на заводе, но не мог туда пробиться, работали сезонно. Например, с конца февраля по середину августа работали на ситроцехе, а с сентября и до Нового года — на Луганской кондитерской фабрике, готовя новогодние подарки, благо, что от центра Лутугино до центра Луганска всего 22 километра.
Положительные сдвиги, о которых я сказал, тогда были ещё малы, но они всё-таки были. Например, как-то к нам на ситроцех приехал из Крыма специалист-технолог со своей женой, для них это была короткая командировка всего на несколько дней. И вот его жена пришла на завод и с удивлением рассказала, как пошла на лутугинский рынок, но там не оказалось ни одной пачки порошка для ручной стирки, зато всё было забито порошком для машин-автоматов! Её вывод был прост: в Лутугино уже у всех есть стиральные автоматические машины. Может, она тогда слегка и преувеличила, но лишь слегка. Вот тогда-то я и понял, что лутугинцы, как и все украинцы, далеко не в таком бедственном положении, как они об этом говорят, ведь стиральные машины-автоматы очень дороги…
В наши дни Лутугино ещё больше преобразилось. Когда я вылез из маршрутки «Луганск-Лутугино», заплатив за проезд три гривны, то немало удивился: площадь у райсовета забита машинами, все люди хорошо одеты. 3-4 года назад такого не было. Правда, обилие машин принесло и свои проблемы: какой-то водитель яростно спорил с двумя парковщиками, постоянно вопрошая: «Почему я должен платить за стоянку?! Да какая охрана машины?! Не буду платить!». Парковщики долго с ним препирались, пока, наконец, не махнули рукой на жадного дядю и отпустили его.
Несколько часов я бродил по городу и продолжал приятно удивляться: на улицах чисто, множество людей с мобильными телефонами. О том, что люди хорошо одеты, я уже упомянул. Но, желая найти хоть какие-то проблемы, продолжал вглядываться во внешний облик горожан. За 3 часа я увидел только одного опустившегося старичка в плохонькой и неопрятной одежде, остальные же выглядели так, словно недавно «прибарахлились» на рынке. Кстати говоря, цены на продукты на лутугинском рынке не выше луганских, хотя ещё несколько лет назад Луганск в этом плане был дешевле.
В центре Лутугино стоит старый парк, у которого находится памятник предпринимателю Лутугину, имя которого и носит город. Старая районная и городская власть в 2002-2003 годах так и не удосужились привести парк в порядок, хотя для многих горожан это единственный уголок зелени. Сегодня там чисто, красиво, опрятно, всюду гуляют молодые родители с маленькими детьми, все беззаботно смеются, у всех новенькие коляски…
Личные впечатления автор дополнил общением с руководителями Лутугинского района, нынешним — Григорием Валентиновичем Пригебой, и бывшим — Валерием Сергеевичем Алёшкиным. И эти начальники поведали, что проблемы у района всё-таки есть.
Пессимист — это хорошо информированный бывший начальник
Валерий Сергеевич Алёшкин сейчас начальник управления жилищно-коммунального хозяйства Луганской облгосадминистрации. С 2001 по 2005 год (как он сам любит говорить, «до революции») руководил Лутугинским районом. Его отношение к району довольно пессимистическое:
— Лутугинский район — индустриальный, 92% того, что производится, связано с промышленностью. Это угольная промышленность, машиностроение (завод прокатных валков), металлургия. Сельского хозяйства только 8%. Это потому, что там земля по плодородию ниже средне областного земельного кадастра. Нельзя сказать, в Лутугино земля плохая, но заниматься сельским хозяйством тяжело. Например, себестоимость тонны зерна в Лутугино будет раза в три выше, чем на той же Старобельщине. На территории района проживает около 70 тысяч человек. Это второй по численности район области после Перевальского.
— Сам город Лутугино тысяч 50 жителей?
— Нет, там около 20-ти тысяч (по данным переписи 2001 года в городе 53902 жителя — Авт.). Лутугино — это районный центр, не самостоятельный город, поэтому вся исполнительная власть находится у районной администрации.
— Сколько шахт на территории района?
— Три, а раньше было 8. Если проанализировать экономику района за последние 10 лет, то в Лутугино осталось лишь процентов 20 от того, что было. Кроме потери угольных предприятий, была ещё фабрика «Динамо», которая производила куртки. Фабрика имела два мощных цеха, но сейчас она уже не существует. Был Ольховский коксохимзавод, тоже не существует. Был и мощнейший рыбозавод, куда поставлялась рыба из северных морей Советского Союза. Потом всё рухнуло, но деталей я не знаю, поскольку всё это было ещё до меня. Хлебозавод, точнее, цех, остался. Однако этот цех находится в структуре «Коровая», расположен он в Успенке.
Вот эти-то предприятия прекратили своё существование, поэтому многие лутугинцы работают в Луганске, а проживают на территории района. Лутугино — это как бы ещё один спальный район Луганска.
— Что вызывало у вас наибольшие проблемы, когда вы были руководителем Лутугинской районной администрации?
— Так сложилось исторически, что район существовал за счёт угля, переработки и транспорта. Там было два крупных транспортных предприятия, занимавшихся перевозкой угля. А как только начали закрывать шахты — всё начало рушиться. Сегодня шахта «19-го партсъезда» работает слабенько, даёт в сутки порядка 1200-1500 тонн угля. Шахта «Лутугинская» на таком же уровне. Чуть-чуть дела получше на шахте «Белореченской». Перспективы восстановления шахты «Ленинки», которая была затоплена в середине 90-х годов, нет, потому что от той шахты даже административно-бытового корпуса не осталось. Хотя на территории Лутугино залежей угля очень много, и я думаю, что закрытие шахт было не оправданно. Понимаете, проводилась какая-то политика, которая словно болезнь убила целые города в Луганской области. Эта же «болезнь» коснулась и Лутугино.
За счёт чего район жил? Карьер там работал, который обеспечивал ремонтно-строительные работы дорог. Правда, развития этот карьер не имел, особо не развивался, просто «тлел».
Насколько мне известно, несколько месяцев назад поменялся и генеральный директор на производственном объединении прокатных валков. Пришли к управлению новые люди, но большого будущего они пока предприятию не пророчат, происходит даже падение. А ведь на заводе прокатных валков около четырёх тысяч работающих, и это тоже вызывает тревогу.
— А как насчёт коммунального хозяйства?
— Коммунальное хозяйство сложно по своей структуре, потому что в нём разные собственники. Даже на территории самого города Лутугино есть комбинат коммунальных предприятий «Луганскугля». То есть это предприятие обслуживает сферу угольной промышленности. Есть также комбинат коммунальных предприятий завода прокатных валков, и есть ещё предприятия, относящиеся к областному предприятию «Теплокоммунэнерго». Теперь представьте себе, что по каждому из трёх больших ведомств нужно утвердить тариф. А ведь экономика в каждом предприятии разная, и утвердить общий тариф сложно. Такие противоречия мешают в работе. Водой территория Лутугинского района обеспечивается областной компанией «Лугансквода».
— Это хорошо?
— И хорошо, и не очень. Хорошо потому, что это — областная компания, поэтому часть средств для ремонтных работ можно проводить через областную компанию. А не очень хорошо, потому что предприятие не имеет полной самостоятельности, хотя те скважины и водозаборы, которые есть на территории района, могут самостоятельно развиваться.
— А подтопление? Насколько я знаю, в некоторых местах люди даже не могут вырыть себе подвал, потому что там обязательно будет стоять вода…
— Да, это есть в районе Успенки, по народному он называется «район Водяный» (ударение на «о» — Авт.). Там у людей подтопление, но питьевой воды нет. Поэтому от посёлка Ленина и на Успенку решили бросить полтора километра водовода. Но подтопление случилось, опять-таки, из-за закрытия шахт. Они воду откачивали, а теперь там всё брошено.
Оптимист — это звучит гордо!
«Послереволюционный» руководитель Лутугинского района Григорий Валентинович Пригеба, можно сказать, смотрит на Лутугинщину более оптимистично:
— Депрессивным Лутугинский район уже не назовёшь. Так можно назвать только район шахты «Ленинка», которую закрыли и затопили. Потом были привезены насосы под откачку, но ничего не сделали. Деньги под реструктуризацию, около 90 миллионов, были потрачены не туда, куда надо. Предусматривалась газификация четырёх населённых пунктов Ореховского поселкового совета, строительство 125-квартирного жилого дома в Лутугино для шахтёров, потерявших трудоспособность. В Ореховке намечалось и строительство какой-то швейной фабрики (скептически смеётся). Это была непродуманная идеология — взамен закрытой шахты построить швейную фабрику, чтоб шахтёры швеями работали! Бред какой-то… Так вот: газификации до сих пор нет, 125-квартирного дома нет. Мы только сейчас смогли достроить дом на 45 квартир, освоив 4,8 миллиона, но дом ещё не ввели в эксплуатацию. Из 45 шахтёров осталось только порядка 30-ти, которые нуждаются в этом жилье. Остальные, видимо, если ещё живы, то поразъезжались. Словом, из шахтёрских посёлков Ореховка в самом тяжелом положении, хотя там огромные запасы угля-антрацита.
Остальные шахтёрские посёлки — Сутоган, шахта 19-го партсъезда, Белореченка, Лутугинская шахта — живые, потому что шахты работают, население тоже занято, инфраструктура посёлков действует.
— Подытожим: выходит, город Лутугино вы не считаете депрессивным?
— Нет, потому что у нас бюджетообразующее предприятие — это завод прокатных валков, он даёт более 46 процентов средств, и половина жилья на обслуживании этого завода. Радует также, что это жильё в хорошем состоянии. 25 процентов жилья мы пытаемся, конечно, с помощью объединения «Луганскуголь» поставить «на ноги». Единственное, где дела похуже — это наше районное «Теплокоммунэнерго», хотя минувшую зиму, очень суровую, мы прожили без сбоев, да и к предстоящей зиме подготовились.
По посёлкам дела сложнее. Хотелось бы, чтоб больше внимания уделяли шахты во Врубовке, в Белореченке, хотя и там подготовка проводится. Если сравнивать нас с такими городами, как Зоринск, то мы на порядок выше. Главное — это занятость населения, а мы по этому показателю занимаем одно из лучших мест, у нас безработица 2-3 процента.
После разговора с паном Пригебой автор этих строк зашёл к первому заместителю председателя Лутугинской райгосадминистрации Михаилу Ильичу Башкову, который дополнил слова своего шефа такими деталями: в Ореховке на ремонт школы и её отопительной системы район потратил 80 тысяч гривен. Народ из Ореховки не уезжает, как-то прижился: кто работает на поле, кто-то торгует.
Но основная проблема Лутугинского района нет-нет, да проскальзывала во всех разговорах, и зовётся эта тема — копанки. В этом вопросе все лутугинцы сохраняют просто-таки «заговор молчания». Я даже удивился, потому что раньше о таком всеобщем сговоре читал лишь в книгах и статьях о сицилийской мафии. Может, сравнение с мафией и не очень приятно, тогда давайте назовём это полинезийским словом «табу».
Не вижу, не слышу, молчу
Словарь иностранных слов слово «табу» описывает так: «Табу — 1) религиозный запрет у первобытных народов, налагаемый на какой-либо предмет, действие, слово, нарушение которого будто бы неминуемо влечёт жестокую кару (болезнь, смерть) со стороны сверхъестественных сил; 2) вообще — строгий запрет».
Вот с таким же строгим запретом-табу я и столкнулся в Лутугинском районе Луганской области, когда произносил слово «копанка». Оно ещё не попало в словари, хотя для шахтёрских регионов Украины оно очень важно: копанки кормят, поят и обогащают сотни тысяч людей.
Копанка — это «левая» шахта, где добывают уголь с небольшой глубины, примерно до 50 метров. Поскольку копанки работают незаконно, то и экологических норм не соблюдают, брёвна для крепежей нор и штолен берутся в близлежащих посадках. По окончании работ никто норы и карьеры не засыпает, не восстанавливает там растительности, не завозит плодородного грунта. Словом, природа разрушается просто-таки хищнически. Кроме этого, налогов с этой деятельности никто не платит, правила техники безопасности шахтёров не соблюдаются. Уголь из копанок получается дешевле ещё и потому, что работают там, зачастую, старшеклассники, которым деньги выплачиваются после каждой рабочей смены.
Табу на обсуждение темы копанок в Лутугино не менее сильное, чем это было у туземцев островов Тихого океана или же у жителей Сицилии. Многие жители Лутугинского района начинали говорить о них только тогда, когда я соглашался выключить свой диктофон. При этом они наклонялись чуть ближе ко мне и даже говорили чуть тише. Но даже при выключенном диктофоне они ничего особенного не сообщили. Сказали только, что деятельность копанок невозможна без серьезного прикрытия, а милиция в борьбе с копанками почти бездействует, потому все склады засыпаны дешёвым углем с этих незаконных разработок. После этих его слов я пошёл в районное отделение милиции.
Начальник райотдела МВД Лутугинского района Андрей Григорьевич Штепа — человек, как мне показалось, строгий. Когда я вошёл к нему в кабинет, то он на меня так глянул, что я сразу почувствовал себя в чём-то виновным. Для Лутугино Луганск — своеобразная столица, а со столичным журналистом люди обычно говорят очень охотно. Но пан Штепа ни о чём говорить не захотел. Мол, все вопросы к пресс-офицеру Александру Тертышному! В тот момент пресс-офицера Тертышного на месте не оказалось, он был в командировке. Я взял его телефон, но дозвониться до него так и не смог: то он был в командировках, то ушёл в отпуск. В результате у меня сложилось мнение, что должность пресс-офицера в Лутугинском райотделе милиции создана не для общения с прессой, а для ограничения её деятельности.
Был у Григория Пригебы заместитель Павел Мыгаль. До увольнения из Лутугинской райадминистрации он вместе с Г.Пригебой занимался проблемой копанок. Коллеги-журналисты говорят, что боролся он с ними активно, привлекал к ним много внимания. Григорий Валентинович не связывает его увольнение с копанками. Говорит, что это было указание бывшего губернатора в связи с наличием у Павла Мыгаля судимости. Кто знает, может и так, но после того заговора молчания, с которым мне пришлось столкнуться на Лутугинщине, уже ни в чём нельзя быть уверенным.
Центр общественных связей областного МВД приводит такие данные по борьбе с копанками:
1) за 8 месяцев 2006 года осуществлено 1127 проверок по копанкам;
2) в ходе проверок выявлено 390 фактов незаконной разработки и перевозки полезных ископаемых;
3) по ним возбуждено 102 уголовных дела, в том числе в Лутугинском районе 13 уголовных дел;
4) в Луганской области с начала текущего года изъято 647 тонн угля, 316 тонн песка и 26 тонн камня, 8 единиц техники, а также отбойные молотки, компрессоры и прочее оборудование;
5) в Лутугинском районе с начала года изъято 124 тонны угля и 80 тонн незаконно добытого песка.
(Продолжение следует)
Владимир Черныш,
газета «Молодогвардеец»
