Луспекаев Павел Борисович родился 20 апреля 1927 года в Луганске. В начале 40-х годов он окончил Луганское ремесленное училище, а вскоре грянула война. В 1944 году Луспекаев оставил военную службу и осел в Ворошиловграде — его зачислили в труппу местного драматического театра. В течение двух лет, пока там находился, сыграл несколько ролей, среди которых самыми заметными были: Алешка в спектакле «На дне» М. Горького и Людвиг в постановке «Под каштанами Праги» К. Симонова.

После Луспекаева и стало “за державу обидно”…



Война

Павел Луспекаев родился 20 апреля 1927 года в Луганске. В начале 40-х годов он окончил Луганское ремесленное училище, а вскоре грянула война.

Пятнадцатилетним подростком он попал в один из партизанских отрядов, неоднократно участвовал в боевых операциях в составе партизанской разведгруппы. Во время одного из боев Павел был ранен. После выздоровления был определен на службу в штаб партизанского движения 3-го Украинского фронта.


Молодой талант



В 1944 году Луспекаев оставил военную службу и осел в Ворошиловграде — его зачислили в труппу местного драматического театра. В течение двух лет, пока там находился, сыграл несколько ролей, среди которых самыми заметными были: Алешка в спектакле «На дне» М. Горького и Людвиг в постановке «Под каштанами Праги» К. Симонова.

Летом 1946 года Луспекаев приехал в Москву и подал документы в Театральное училище имени М. С. Щепкина. По свидетельству очевидцев, он был преисполнен решимости обязательно поступить, хотя прекрасно понимал все свои огрехи — у него пыла специфическая южная речь, грубые манеры и недостаток общего образования. Но Луспекаев и не думал сдаваться.

Р. Колесова вспоминала: «Называют фамилию: Луспекаев. На сцену вышел молодой человек с большими горящими глазами. Худой-худой, длинный-длинный. И начал читать. Это было удивительное зрелище. Читая басню, он жестами иллюстрировал каждое слово и изображал то действующее лицо, от имени которого читал. Показывал руками, как летают птицы, как звери шевелят ушами или крутят хвостом.

Потом он читал рассказ Довженко… В профессиональном смысле это было чтение абсолютно неграмотного человека (хотя Павел уже работал два года в театре), но… человека огромного дарования. Его темперамент захватывал, его обаяние завораживало.

Но что это? Руки забинтованы. Константин Александрович Зубов спросил Луспекаева: «Что у вас с руками?» Луспекаев ответил: «Ожог». Но Зубов был человеком весьма опытным и, сразу определив «болезнь», сказал: «А ну-ка, молодой человек, развяжите-ка руки, все равно мы знаем, что это татуировка!» Потом Павлу было задано несколько вопросов, на которые он очень остроумно ответил, и… был допущен к экзаменам по теоретическим дисциплинам.

На экзамене по литературе абитуриенты писали сочинения. Павел взял лист бумаги, написал два-три слова, долго сидел, а потом сдал экзаменатору чистый лист. Василий Семенович Сидорин сказал, что за чистый лист он не может поставить даже единицы. На что Зубов бросил: «Изобретайте, что хотите — я все равно его возьму!» Луспекаев был принят».

В училище

Между тем занятия в училище начались для Луспекаева с неприятной процедуры: преподаватели объявили ему, что не будут пускать его в аудиторию, если он не выведет наколки на своих руках. Луспекаеву пришлось идти в косметический кабинет и выдержать несколько болезненных операций. После них он в течение нескольких недель приходил в училище с забинтованными руками…

Что касается такого предмета, как «актерское мастерство», то здесь Луспекаев заметно выделялся среди всех своих сокурсников. Педагоги неизменно ставили ему «отлично». А играл он разные роли. На 1-м курсе это был почтальон в «Ведьме» и немец-полковник в отрывке из «Молодой гвардии», на втором — Колесников в леоновском «Нашествии». Однако самый большой успех сопутствовал Луспекаеву в роли Васьки Пепла из горьковского «На дне». После этой роли Зубов проникся к Луспекаеву еще большей любовью, и все последующие годы пестовал его как родного сына.

Во время учебы в «Щепке» Луспекаев познакомился со студенткой Инной Кирилловой, которая училась на два курса старше его (курс В. И. Цыганкова). Это была всегда подтянутая, строгая девушка, всем своим внешним видом напоминавшая многим гимназистку. Их любовь друг к другу была одной из самых трогательных в училище, и в скором времени дело завершилось свадьбой. Венцом этого брака станет дочь, которую счастливые родители назовут Ларисой.

Тбилисский драмтеатр

Закончив училище в 1950 году, Луспекаев очень надеялся на то, что его примут в труппу какого-нибудь столичного театра. Больше всего ему хотелось оказаться в составе прославленного Малого театра, однако, когда он там показался, умудренные мэтры скептически покачали головами: у Луспекаева за четыре года пребывания в столице так и не пропал его южный акцент. И Луспекаеву не оставалось ничего иного, как уехать подальше от Москвы.

Так он попал в Тбилисский государственный русский драматический театр имени А. С. Грибоедова. Первый выход Луспекаева на сцену театра состоялся 3 ноября в роли Мартына Кандыбы в спектакле по пьесе А. Корнейчука «Калиновая роща». После этого роли последовали одна за другой: Жорж в «Битве за жизнь», Вожеватов в «Бесприданнице» (1951), Хлестаков в «Ревизоре» (1952), Тригорин в «Чайке», Алексей в «Оптимистической трагедии» (1953).

О том, каким был Луспекаев в те годы, рассказывает его коллега по театру М. Плисецкий: «Его способность к убедительнейшей импровизации в жизни порой помогала нам в трудных ситуациях. Как-то во время гастролей в Кисловодске мы в одно из воскресений отправились на выездной спектакль в Пятигорск. Когда поезд подошел к перрону, стало ясно, что хлынувшие к вагону зрители только что закончившихся скачек не дадут нам возможности выйти. Тогда могучая фигура Павла кинулась к дверям. Он завопил: «Стойте, здесь сумасшедших везут, дайте пройти». Оторопелая публика расступилась. А Павел командовал: «Выводите, осторожно выводите…» И вывел всех актеров. Когда публика поняла, что ее провели, и кинулась в вагон, двери уже захлопнулись. А Павел весело кричал вслед: «Не тех вывели, сумасшедшие в вагоне остались».

Дебют в кино

В Тбилисском театре имени А. Грибоедова Луспекаев по праву считался одним из самых заметных актеров. В конце концов, слава о нем достигла ушей кинематографистов, и в 1954-1955 годах ему поступило сразу два предложения с киностудии «Грузия-фильм» сняться в кино. Луспекаев согласился.

Так он сыграл Бориса в фильме «Они спустились с гор» (режиссер Н. Санишвили) и Карцева в «Тайне двух океанов» (режиссер К. Пипинащвили). Однако, несмотря на то, что последняя картина имела большой успех у зрителей (в прокате 1957 года она заняла 6-е место, собрав на своих просмотрах 31,2 млн. зрителей), роль, колоритно исполненная Луспекаевым, так и осталась незамеченной.

Киев

Между тем в середине 50-х годов в тбилисском театре ставил спектакли режиссер Л. Варпаховский. Он был очень высокого мнения об актерском мастерстве Луспекаева. Когда же Варпаховский уехал в Киев, в Театр русской драмы имени Леси Украинки, он стал буквально забрасывать Луспекаева письмами с предложением переехать к нему. Луспекаев какое-то время колебался, однако в 1957 году забрал жену с дочерью и приехал в Киев. Его первой ролью на сцене этого театра стал военный моряк Бакланов в спектакле «Второе дыхание» по пьесе А. Крона.

Стоит отметить, что эта роль Луспекаева буквально поразила театральный Киев. Актер был настолько органичен в роли Бакланова, что произошло чудо — и критики, и зрители оказались одинаково восхищены его игрой. Дирекция театра после этого немедленно утвердила новому актеру высшую ставку.

«Голубая стрела»

Не прошла незамеченной эта роль Луспекаева и для кинематографистов. Режиссер киностудии имени А. Довженко Леонид Эстрин в 1958 году приступил к съемкам приключенческого фильма «Голубая стрела» и предложил Луспекаеву исполнить в нем роль начальника штаба. Луспекаев это предложение принял. Картина вышла на экраны страны в 1959 году и стала одним из фаворитов сезона — заняв 3-е место, она собрала 44,5 млн. зрителей. Однако, учитывая то, что роль Луспекаева в картине была не самой главной, зрителю он по-настоящему так и не запомнился.

БДТ

В 1959 году популярный актер Кирилл Лавров, работавший в Ленинградском БДТ, приехал к родным в Киев. Кирилл Юрьевич посетил театр Леси Украинки и обратил внимание на Петра Луспекаева: «Он произвел на меня огромное впечатление. Такое проникновение в суть характера своего героя, такое поразительно органичное существование на сцене мне редко приходилось видеть, хотя я знал многих прекрасных актеров». Лавров рассказал о талантливом актере Товстоногову. Таким образом, вскоре Луспекаев оказался в БДТ.

В течение первых трех лет пребывания Луспекаева в БДТ он испытывал небывалый творческий подъем, выпуская по две новые роли в год. Самыми заметными среди них были: Галлен в «Не склонившие головы», Бонар в «Четвертом» (оба спектакля вышли в 1961 году), Нагульнов в «Поднятой целине» (1964).

Однако в 1962 году у Луспекаева обострилась болезнь ног, и на одной ступне образовалась серьезная рана, которая никак не зарубцовывалась. Он тогда репетировал Скалозуба в «Горе от ума», но из-за болезни был вынужден надолго лечь в больницу, и премьера прошла без него.

Талант литератора

В дни, когда болезнь наваливалась на Луспекаева и не давала сделать и шага, он лежал дома и сочинял рассказы. Об этом его увлечении не знал никто, кроме близких. Но однажды Луспекаев поведал свою тайну своему коллеге по театру и соседу по лестничной площадке Олегу Басилашвили.

Олег Валерианович вспоминает: «Однажды, когда я вошел к нему в комнату, он смущенно-торопливо спрятал под подушку какую-то тетрадку. Я понял, что лучше не спрашивать его ни о чем. Но как-то, очевидно желая вознаградить меня за понравившийся ему рассказ-показ или просто по-ребячьи похвастаться, что тоже было свойственно Паше, он предложил мне… прочесть его рассказ.

Надо сказать, я был тогда не очень высокого мнения об общей культуре и образовании Павла. Я знал, что война отняла у него детство, что его судьба была трудной. Это, а главным образом природный талант, объясняло и оправдывало Пашу, примиряло с тем, что он, как говорится, «не эрудит». Я не часто видел его с книгой. Поэтому, надо думать, мне не удалось скрыть изумления, и, выпучив глаза, я не столько спросил, сколько уже осудил: «А ты что, пишешь рассказы?»

Он виновато потупился: «Да так… писал… ты прочти».

Я прочел то, что он назвал рассказом. Потом еще что-то подобное. Не знаю, не могу определить, к какому жанру, виду литературы следует отнести прочитанное, но это было невероятно интересно и талантливо. Ясно было, что пером движет рука совершенно неопытного литератора, но точность увиденного, непривычность взгляда на жизнь, подлинная искренность, самобытность рассказов Луспекаева произвели на меня ошеломляющее впечатление. Паша, оказывается, умеет не только видеть и изображать подсмотренное в людях, он очень по-своему, по-луспекаевски, осмысливает жизнь…»

Кино. 60-е годы

Что касается отношений Луспекаева с кинематографом, то они продолжали складываться не самым лучшим для актера образом. Режиссеры считали Луспекаева чисто театральным актером, поэтому если и приглашали его на роль, то ограничивались либо ролями второго плана, либо эпизодами.

В начале 60-х он сыграл ряд таких ролей в фильмах: «Рожденные жить» (1960), «Балтийское небо» (1961), «Душа зовет» (1962), «Поезд милосердия» (1964), «Иду на грозу», «На одной планете» (оба – 1965).

Единственным исключением стала роль Степана в фильме Геннадия Полоки и Левана Шенгелия «Капроновые сети» (1963), в которой Луспекаев раскрылся во всю мощь своего таланта.

Правда, съемки в этой картине проходили для актера не слишком гладко. Вспоминает Геннадий Полока: «Соавторство наше с Левоном Шенгелия оказалось не очень жизнеспособным. Луспекаева утомляли наши бесконечные споры. Однажды во время очередной мучительной репетиции он пришел в ярость. Больше всего досталось от него мне, и без того пребывавшему уже в полном отчаянии. Когда через короткое время он остыл, стало ясно, что он раскаивается. После каждого прогона он обращался за поправками только ко мне, причем не отставал, пока не вытягивал из меня какое-нибудь замечание. Потом оттащил меня в сторону и стал страстно просить прощения. Но я был слишком уязвлен и не мог справиться со своим самолюбием. Просто прервать отношения с артистом, играющим главную роль, режиссер не может, поэтому и решил соблюдать вежливую дистанцию. Обычное обращение «Паша» превратилось в официальное «Павел Борисович». Для искреннего, непосредственного Луспекаева это было мучительно.

Так продолжалось полмесяца. И вот натурные съемки закончены, Луспекаев уезжает в Ленинград. Вся группа вышла из гостиницы проводить его. Тут были и Николай Афанасьевич Крючков, и Леонид Харитонов, и Шенгелия… Я тоже вышел из номера, но не спустился к машине как все, а помахал ему с открытой галереи четвертого этажа.

До вокзала нужно было проехать полтораста километров, времени оставалось в обрез, а Луспекаев никак не мог распрощаться с провожающими. Шофер непрерывно сигналил, и вдруг Луспекаев сорвался с места и на своих больных ногах помчался вверх по открытой лестнице ко мне на четвертый этаж. Подбежал, схватил мою руку, поцеловал, хрипло сказал: «Прости!» — и побежал обратно. У меня перехватило дыхание. Как я клял себя за то, что мучил его холодной вежливостью!»

К сожалению, этот стремительный подъем оказался одним из последних в жизни Луспекаева. Дело в том, что вскоре после окончания съемок его вновь положили в больницу, где ему были сделаны две операции: сначала на носоглотке, а затем на ногах – ампутация пальцев ног. Поэтому в фильме «Капроновые сети» роль Луспекаева озвучивал другой актер – Галлис.

В 1965 году П. Луспекаеву было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР.

В том же году он покинул труппу БДТ по целому ряду причин. Здесь была и возникшая внезапно напряженность в отношениях с Товстоноговым, и невозможность из-за хирургической операции отдавать все свои силы сцене. Единственным заработком Луспекаева отныне осталось кино и телевидение.

Через год на творческом счету актера появилась еще удачная роль, причем она вновь была связана с именем режиссера Г. Полоки. Речь идет о фильме «Республика ШКИД», в котором Луспекаеву досталась роль учителя физкультуры Косталмеда

Стоит отметить, что первоначально фильм вмещал в себя две серии, и Луспекаеву в нем отводилась одна из главных ролей. Его герой должен был пережить массу различных историй, среди которых была и тайная любовь к преподавательнице Эланлюм, трогательная дружба со шкидовцем Савушкой. Однако в самый разгар съемок у Луспекаева вновь обострилась болезнь, и его надолго уложили в больницу. В конце концов, врачи приняли решение ампутировать у него стопу. На съемки фильма Луспекаев уже не вернулся, а когда Полока предложил доснять несколько сцен с участием актера прямо у него на квартире, из этой затеи ничего не вышло – Луспекаев так и не смог встать с постели. Поэтому роль Косталмеда оказалась в фильме слишком короткой.

«Белое солнце пустыни»

Главной работой Луспекаева за всю его творческую карьеру стала роль, предложенная ему режиссером Владимиром Мотылем в июле 1968 года, — таможенник Павел Верещагин в «Белом солнце пустыни».


На момент съемок фильма Луспекаев пережил очередную тяжелую операцию — у него ампутировали вторую стопу. Однако, несмотря на это, он дал свое твердое согласие сниматься в фильме. Специально для этого ему были сконструированы специальные сапоги, которые помогли ему, хотя и не в полной мере, заглушить боль при хождении. Натурные съемки проходили в Дагестане (под Махачкалой) и в пустыне возле города Байрам-Али к Туркмении летом-осенью 1968 года и в начале 1969 года.

Ему, конечно, было трудно, но он старался этого не показывать. Когда шел на съемочную площадку, за ним всегда следовала его супруга (бывшая жена Владимира Мотыля) и несла алюминевый стульчик. Павел через каждые 20 метров говорил ей: “Подставь”. После съемок он всегда садился у моря, опускал ноги в воду. И у него в глазах слезы стояли.

Стоит отметить, что роль Луспекаева первоначально была несколько короче и гибель Верещагина в конце фильма имела совсем другой оттенок — он погибал, так и не вступив в схватку с врагом. Однако по ходу съемок, когда режиссеру стало ясно, в какую былинную фигуру превращается Верещагин в исполнении Луспекаева, было решено изменить финал. Что из этого получилось, зритель прекрасно знает.

Последние дни жизни

Едва закончив съемки в этом фильме, Луспекаев тут же получил два новых предложения: режиссер Григорий Аронов пригласил его на роль майора НКВД в приключенческой картине «Зеленые цепочки», а Константин Воинов — на одну из главных ролей в музыкальной комедии «Чудный характер». Однако сняться Луспекаев успел только в первой картине. Во время подготовки ко второй Михаил Козаков уговорил его уйти в другую картину — «Вся королевская рать».

До ухода актера из жизни оставалось всего лишь несколько месяцев. И он это, видимо, прекрасно понимал. Вот что вспоминает по этому поводу А. Володин: «Однажды мы встретились с Луспекаевым в садике Ленинградского Дома кино. Решили посидеть на скамье в ожидании просмотра. Он сказал: «Ты думаешь, почему я так живу — выпиваю, шляюсь по ночам? Мне ведь жить недолго осталось».

Еще один эпизод, относящийся к последним месяцам жизни Луспекаева, рассказал Евгений Весник. Он касался своеобразного талисмана Луспекаева — его палки, на которую он опирался, когда выходил на улицу. Как считал Луспекаев, эта палка всегда должна была быть при нем. «Если я ее потеряю, то обязательно умру», — говорил он Веснику. И надо же было так случиться, что однажды они присели на лавочку и заговорились. В это время мимо проходила какая-то компания молодых людей, и кто-то из них незаметно стянул у Луспекаева его талисман. И через несколько месяцев после этого актер скончался.

Однако, прежде чем это произошло, Луспекаев успел пережить триумф, который обрушился на него после выхода на экраны страны фильма «Белое солнце пустыни». Это было в марте 1970 года.


Вспоминает Михаил Козаков: «В кинотеатре «Москва» начали демонстрировать картину «Белое солнце пустыни». Луспекаев купил три билета, и мы с ним и моей тогда двенадцатилетней дочерью пошли в кино. Была ранняя весна, он медленно шел по улице, опираясь на палку, в пальто с бобровым воротником, в широком белом кепи-аэродром — дань южным вкусам, и волновался, как мальчишка.

«Нет, Михаил, тебе не понравится. Вот дочке твоей понравится. Катька, тебе нравится, когда в кино стреляют? Ну вот, ей понравится». «Успокойся, Паша, я тоже люблю, когда в кино стреляют». «Ну, правда, там не только стреляют», — улыбнулся он.

Фильм начался. Когда еще за кадром зазвучал мотив песни Окуджавы и Шварца «Не везет мне в смерти, повезет в любви», он толкнул меня в бок и сказал: «Моя темочка, хороша?» Затем в щели ставен — крупный глаз Верещагина. Луспекаев: «Видал, какой у него глаз?» Вот что поразительно, он мог, имел право сказать «у него». В устах другого, это было бы безвкусицей, претензией. А в щели ставен действительно был огромный глаз таможенника Верещагина.

После фильма он рассказывал о съемках, хвалил Мотыля, подмигивал мне, когда прохожие улыбались, оборачиваясь на него: «Видал, видал, узнают!» А потом сказал: «Я, знаешь, доволен, что остался верен себе. Меня убеждали в картине драться по-американски, по законам жанра. Мол, вестерн и т. д. А я отказался. Играю я Верещагина, «колотушки» у меня будь здоров, вот я ими и буду молотить. И ничего, намолотил…» И он засмеялся так весело и заразительно, что и мы с дочкой заржали на всю улицу…»

Было это в середине марта, когда Луспекаев жил в Москве и снимался в фильме «Вся королевская рать». К середине апреля он успел сняться в двух эпизодах и готовился к третьему, съемки которого были назначены на 18-е. Однако до них он не дожил…

17 апреля в час дня Луспекаев позвонил из гостиницы Минск» Козакову. Пожаловался, что ему скучно, что он ждет не дождется завтрашнего дня, когда возобновятся съемки. Сообщил также, что вчера к нему приезжали старые приятели из Еревана и они хорошо отметили их приезд. На этом разговор закончился. А буквально через час после него Луспекаев скончался. Врачи констатировали разрыв сердечной аорты.

Автор: andrey_g, опубликовано в сообществе chtoby_pomnili