13 июля 2017 года Людмила Сурженко возвращалась домой в Луганск через пешеходный пункт пропуска в Станице Луганской. И если пересечение на украинской стороне прошло успешно, то на стороне контролируемой боевиками «ЛНР», у 39-летней женщины возникли проблемы. О двух неделях в плену в подвале и о том, как вышла на свободу, Людмила Сурженко рассказала журналистам в пресс-центре Луганской ОВГА.

Не смотря на особые потребности - проблемы со слухом и зрением - Людмиле Сурженко удалось получить высшее образование. До войны женщина работала в финансовых учреждениях. Когда пришла война, Людмила поняла, что работать, как и прежде уже не получится, поэтому три года пыталась оказывать сопротивление оккупационному режиму словом - с помощью соцсетей и ведения блога.

 «Причина задержания - фото с государственным флагом Украины»  

«Накануне задержания мы договорились с друзьями, что пойдем в Станицу Луганскую и получим для своих подопечных гуманитарную помощь. Утром мы встретились, прошли в сторону Украины оба пункта пропуска, получили гумпомощь от благотворительной религиозной организации. У меня в Луганске было два подопечных, поэтому помощь я получила – для пожилой женщины и детей моих родственников. Мы получили гуманитарку и прошли на блокпост. Мои друзья немного задержались по делам, и я пошла на блокпост ЛНР одна, пришла первой. Паспорт проверили, пропустили, потому слышу оклик: «Стоять, что в сумках?». Говорю – гуманитарная помощь. Они удивленно переспросили, какая и кем была выдана. Я с перепугу забыла как называется организация, которая раздавала помощь. Спросили что в сумках, заставили все выложить. Выложила - проверили, в личной сумке посмотрели, ничего запрещенного не нашли. Потом забрали паспорт и телефон на проверку. Мой телефон проверили и нашли там много фотографий проукраинского содержания. Там были фото, где я в футболе «Луганск – Украина», фото с украинским флагом. Им это не понравилось. Также спросили, когда я последний раз была в Киеве. Тем временем мои друзья тоже подошли, их проверили и пропустили. Я им знаком показала, чтобы ко мне не подходили, и понимали, что меня арестовывают. В итоге оттуда, с блокпоста, меня увезли в управление «МГБ ЛНР». Там меня допрашивали, почему такие фотографии у меня в телефоне, что я делала в Киеве, в Москве, сколько я пронесла футболок в республику, задавали вопросы о диверсионной деятельности, даже пытались повесить на меня теракт, который случился в Луганске 7 июля 2017 года. Потом во время «следственных действий» - прочитали статью за разжигание ненависти и какой срок мне грозит. Мне не дали права одного звонка, мама мне звонила, но мне не давали ответить. Адвоката мне не предоставили. Все кто со мной проводил «следственные действия» - никто не представился».

«В тюрьме МГБ ЛНР»

«Я содержалась в подвале, где были только женщины. Сначала там была одна девочка, а потом среди недели привели еще одну. У нас был режим – 7 утра - подъем, 8 утра - завтрак, 9 утра - обход, потом в течение дня два раза выпускали наверх по своим нуждам, в 18 вечера - ужин и отбой. Регулярно во время обхода у нас спрашивали – какие жалобы. Жалоба у нас всех была одна – выпустите  на волю из этой клетки. Также спрашивали, нужен ли нам врач и хорошо ли нас кормят. Честно говоря, кормили нас хорошо. Но я была не согласна именно с тем, что меня задержали.

Во время допросов они пытались мне угрожать, пугали меня сроками, пытались сломать палец для того, чтобы выяснить мой пароль от социальных сетей. Самое главное, что меня пугали очень большими сроками за шпионаж в пользу Украины. Сказали, что мне светит 12 – 20 лет за сотрудничество с украинскими спецслужбами. Когда прочитали мой Фейсбук, обвинили в разжигании вражды и ненависти. Но я не понимаю, о чем может идти речь. Как можно любить тех, кто пришел на наши земли с войной?

Передачи и звонки в тюрьме запрещены. Я постоянно говорила им, что 1 августа истекает срок заряда батарейки в моем слуховом аппарате. И я перестану их слышать. И думаю, что этот факт стал решающим, в том, что меня все-таки выпустили на волю».

«Луганск – Украина. Всегда был, есть и будет»

«Когда меня освободили, сказали, что отвезут домой. Меня попросили написать заявление, в котором мне необходимо было указать, что я не имею никаких претензий, к тому, что была задержана почти на две недели. Также они попросили написать заявление, что ко мне не применяли никакие физические и психологические воздействия. То есть, что все прошло цивилизованно. В реальности все конечно же не так. Когда я написала заявление об отсутствии всяких претензий к МГБ ЛНР, посадили в машину, надели на голову мешок и повезли. В итоге выяснилось, что привезли меня ну пункт пропуска в Станицу Луганскую. Отдали паспорт пограничникам, отдали мои вещи и сказали – идите в сторону Украину. Когда я прошла мост и подходила к украинскому блокпосту, решила проверить, не поставили ли мне отметок в документах. Я увидела, что они сняли обложки с паспорта, вероятно, фотографировали его. Тогда я поняла, раз копия паспорта осталась на их КПВВ – значит назад мне дороги больше нет. Конечно, было больно расставаться со своим городом, где провела жизнь, в котором прожила последние три года борьбы – сопротивляясь оккупации. Но пути назад не было. я пошла к украинскому КПВВ и меня охватил страх. Мне казалось, что у меня в телефоне поставили таймер, а в сумке – взрывчатка. Это, конечно, выглядит смешно, но что может прийти в голову человеку, которого отпустили таким образом? К счастью, все обошлось.

В будущем я планирую возвращаться в свой город. Он в моем сердце. Я хочу вернуться в свой город, принять участие в его восстановлении, чтобы там работали предприятия, чтобы у людей всегда была возможность работать и развиваться. И чтобы у людей всегда была уверенность в своем будущем, что Луганск – это Украина, всегда был, есть и будет Украиной».

После пережитого Людмила Сурженко отправилась на реабилитацию в Киев. После завершения которой, планирует вернуться в Луганскую область на подконтрольную территорию и начать заниматься волонтерской деятельностью. Кстати глава Луганской ОВГА Юрий Гарбуз пообещал поспособствовать в решении вопросов с трудоустройством и жильем для Людмилы.