Сегодня у нас – Первомай, в этом году особо красный и особо опасный.

Для поколения, чья молодость и зрелость, пришлась на поздний совок, Первомай – это шарики, демонстрация, музыка и, конечно же, выпивка. О сути этого «праздника» мало, кто задумывался, и чикагских рабочих не вспоминал.

Сейчас – другое дело, ибо мы живем во времена народных бунтов, во времена, когда идея противостояния «трудящихся» и «буржуев» вновь овладела массами.

Люди, кричащие на площадях Донбасса «Россия», как верно однажды подметил нардеп-коммунист Килинкаров, на самом деле хотят не в объятия буржуазной и чопорной современной Москвы, а в Советский Союз. Не будем сейчас размышлять о том, как любовь к советскому образу жизни передается поколениям, родившимся в иной системе и никогда не покупавшим продукты по карточкам.

Поговорим о другом. Еще в средней школе нас учили, что человека человеком сделал труд. Культ труда в СССР был одним из главных. И если после войны эта идеология действительно помогла отстроить разрушенную страну, то во времена застоя все превратилось в фикцию и имитацию. Работать было нужно всем, но не всем хотелось. На работу просто ходили, отмечались, но стабильно получали зарплату, в том числе и 13-ю. Многие, конечно же, пахали по-настоящему, причем, чем тяжелее был твой труд, и чем больше усилий ты прилагал для получения результата, тем больше тебя почитали. Главное, заботились и решали за тебя: как голосовать, что слушать, что читать.

90-е подарили опьяняющую свободу, но вскоре для пролетарских районов страны она обернулась катастрофой. Стабильный быт был разрушен, а переориентироваться на новые реалии многие так и не смогли. Оставалось одно – тянуть лямку, и вместо того, чтобы думать, как реализовать себя в иных условиях, переквалифицироваться и обустроить жизнь, люди мечтали о возврате в прошлое – в добрый наивный мир советского кино, где все так просто и хорошо.

Впрочем, за 23 года независимости страны появились стабильно работающие большие частные компании, выплачивающие адекватную зарплату. Однако в регионе отмечалась огромная нехватка рабочих кадров.

- У нас закрыты все заводы. Нам негде работать. Потому мы пьем горькую, - часто жаловались люди, которые теперь настойчиво просят их услышать, а тем временем тот же «Лугансктепловоз» проводил набор сотрудников, но никто не шел.

Совсем скоро эти люди запоют другую песню: «Если мы поссоримся с Россией, то нам некуда будет продавать свою продукцию». А есть ли у них желание вообще настоящую продукцию производить? Осваивать новые технологии, самосовершенствоваться и двигаться вперед, а не понимать под «работой» многолетний процесс ежедневного вытачивания одной детали на ржавом станке?

И тут на них свалился киевский Майдан. Его начала в Донбассе не понимали. Веселый, танцевальный и песенный Майдан вызывал здесь лишь недоумение и раздражение.

- Ишь, ты пляшут они, а работать, кто будет? – бубнели те, у кого, как вы помните, работы не было.

Второй этап Майдана, когда уже начались боевые действия, приводил в ужас. Риторика вызывала протест, а действия – страх.

А вот третий этап, когда Янукович уже сбежал, и когда вооруженные группы людей начали позволять себе разные вольности, прямо вдохновил.

Люди, стоявшие на киевском Майдане, тоже не были однородной массой – кто-то там сражался за общество равных возможностей и против коррупции, кто-то за национальную идею, а кто-то хотел просто взять и поделить чужое добро.

Экспроприация и демонстрация Межигорья и дома Пшонки были бы прекрасной иллюстрацией для учебника история о том, как не должен вести себя чиновник, если бы не ряд «но».

Все мы помним, как Дмитрий Ярош разъезжал на машинах из автопарка Януковича. Когда это заметили, в группе Правого сектора в соцсети появился пост возмущения: вот это мы в революцию должны на своих машинах ездить!

Было еще много разных опасных сигналов. Постепенно праведный гнев, направленный на казнокрадов, перемещался на частный бизнес.

К примеру, в революционном порыве известная журналистка правительственный уполномоченный по вопросам антикоррупционной политики Татьяна Чорновил утверждала, что бизнесмену Евгению Червоненко принадлежит вертолет, на котором из страны улетели экс-президент Виктор Янукович, экс-генпрокурор Виктор Пшонка. Доказательств не было, но люди Татьяны вторглись в частную собственность бизнесмена.

Червоненко ответил на это так: «Если ваша банда, а вы ведете себя как банда, а не борцы с коррупцией, если вы хотите научиться бороться с коррупцией - обратитесь. Потому что в частном бизнесе коррупции нет. Мы бы давно прогорели. Если еще раз появитеся на частной собственности - вы получите ответ. Во-первых, с вас снимут маски, а при угрозе оружием вы получите ответный огонь»!

Был еще случай, когда банда вооруженных людей ограбила столичный банк, преступников поймала Самооборона, но вскоре милиция их отпустила.

Безнаказанность, безответственность, игнорирование законов на самом деле зародились не на самом Майдане. Все это было заложено в системе, которую, понятное дело, одним только бегством президента не победишь.

Передел собственности в нашей стране – явление обычное. Как известно, деньги любят тишину и, чтобы они были нужно, во-первых, много работать, а, во-вторых, в наших условиях еще и уметь их защищать. Недаром ведь бизнесменам у нас приходиться идти во власть. Это происходит не потому, что им все мало, а потому что защитить нажитое иначе нельзя.

И отделить бизнес от политики можно лишь тогда, когда в стране человеку будет гарантировано право собственности. А у нас любая смена власти грозит ее переделом. И причем, никто на самом деле не разбирается – законным ли путем она получена? Главное, ее передать кому-то другому.

Очень хорошо на эту тему сказал известный адвокат Андрей Федур в интервью изданию «Корреспондент»:

- На моем веку в независимой Украине уже четыре раза сменилась власть. Но ситуация с собственностью, с правами человека как была, так и остается крайне сложной, непредсказуемой. У нас проблема в том, что собственность никогда не была защищена. Независимо от того, кто имел политическое большинство в парламенте или кто был первым должностным лицом в стране.

Более того, у нас резко отрицательное отношение к собственности. Это культивируется в обществе: надо отнять чужое, поделить. У меня такое ощущение, что до сих пор от октября 1917 года мы так и не отошли. То же самое с правами человека. Разве можно найти в стране хотя бы одного, кто скажет: “У меня на родине защищено мое право собственности и мое абсолютное право”? А ведь это чаяния любого нормального человека, который хочет, чтобы его права были защищены. А не как в фильме "Свадьба в Малиновке".

Многие читатели скажут, что им нечего терять и нечего защищать – поскольку у них нет ни долларовых счетов, ни лимузинов, ни трехэтажных маетков. Однако сегодня, когда по улицам ходят люди с оружием, предметом их зависти может стать даже ваш смартфон, который уж никак нельзя считать признаком богатства.

Или вот вообще убойный пример экспроприации собственности уже на межгосударственном уровне. Лагерь «Южный», который строила вся громада Луганщины, теперь собственность Крыма, то есть России.

Кстати, еще одной чертой восточных протестов стала ярко выраженная ненависть к Америке. Все словно забыли, что еще лет 20 назад все восторгались американским образом жизни. Люди боятся империализма? Вряд ли. В американских фильмах герои отчаянно стремятся к богатству, а состоятельные люди – для них пример для подражания, а не классовый враг. А у нас – классовый.

А у нас наоборот, все как в старом анекдоте про большевиков, которые борются, чтобы не было богатых, а не за то, чтобы не было бедных.

Между тем люди, которые вчера захватили ряд административных зданий, уже поймали кайф от приватизации чужого имущества. Причем, здесь это происходит не так, как в Киеве. Протестующие Донбасса не пережили ада середины февраля и, слава Богу, не хоронили своих земляков. То есть, у них по сути даже нет революционного права, если можно так выразиться. Милиция «хунты» уходит без боя, а «Беркут» законно избранного Януковича поливал водометами в мороз и метелил дубинами лежачих.

Восставшим Луганщины много лет ничем не мешала местная власть, которая также как и они сейчас требовала русского языка. Но сейчас они с вожделением извлекают из их холодильников и шкафов «элитную синьку и колбасу за 300 рублей», отбирают машины, бьют окна, ломают двери.

Скажете, грабь награбленное? А разбитые банкоматы «Приватбанка» - месть Коломойскому за вознаграждение за сепаратистов? А как тогда расценить нападение на отделение банка «Аваль» в Донецке? И как жить в городе, где ходит масса людей с автоматами, которые не проходили обследования на вменяемость и справку об отсутствии судимостей никому не предъявляли?

Конечно, среди людей, которые сегодня массово протестуют в Донбассе, далеко не все имеют цель грабить. Понятное дело, что многие верят в донбасский характер, в то, что фашисты и Америка хотят нас поработить, что Путин нас спасет и так далее…

Вот этих людей как раз и жалко больше всего. Мародер хотя бы свой трофей получит, а человек идейный – разочарование и пустоту. Такой закон революций. Увы.

Кто из широкой массы активистов знает, кто такой «народный» губернатор Болотов? Чем он раньше занимался, можно ли ему как лидеру доверять? Разбирается ли он в проблемах региона? Экономических, а не флаг повесить? Или может, кто объяснит, почему «народным милиционером» выбирают господина Науменко, который уже возглавлял УМВД Луганщины при Ющенко, как сказано, на одном из ресурсе, близок к Ефремову и пользовался доверием у бывшего министра внутренних дел Луценко?

Люди с улицы уверены в том, что им не подсовывают темных лошадок и не используют их протест в корыстных целях?

Когда «революция» строится на протесте и характеризуется отсутствием ярких лидеров можно запросто выбороть что-то не то. Майдан в Киеве ведь не за Турчинова с Яценюком стоял. А они властью стали, и Крым профукали, и от Донбасса отреклись…

Ну и самое главное – Луганщина самостоятельности хочет. Вот выступает сегодня пресс-секретарь «армии Юго-востока» и говорит, что мы, дескать, персонал ОГА выгонять не будем, пусть работают. Но молчит новый «работодатель» о главном – а зарплату они платить им чем собираются? Шинами? Или коктейлями «Молотова»? А пенсии старикам? Или люди просто не знают, сколько у нас в регионе работающих, а сколько пенсионеров? Они говорят, что федеральное устройство – это современно и круто. Вопросов нет. Да вот только прежде чем отделяться и дуть щеки, не лучше ли посчитать, а хватит ли нам денег? Ведь разве забыли – у нас ведь работы нет, нас до ручки довели, Донбасс никто не слышит, не занимается им.

Так вот – самая лучшая и самая правильная идеология Донбасса – это культ труда. Но труда не рабского, не имитации его, а настоящего труда, который ведет не к стабильной нищете, а к повышению жизненного уровня. А государству – если оно у нас, конечно, когда-то будет, нужно всего лишь не мешать. И гарантировать людям их права.

Вот тогда и посмотрим, захочется ли нам менять свой дом и свой флаг на чужой. А для того, чтобы средств на местах больше было, вовсе необязательно двери в зданиях вышибать. Средств в бюджете от этого больше не станет.

Словом, нужна нам сегодня солидарность трудящихся, в какой бы сфере они не работали: на заводе, в шахте, в бизнесе, в больнице, в школе.

Солидарность, а не ненависть, зависть и диктатура бездельников.

Яна ОСАДЧА