Защита права на жизнь, предусмотренная статьей 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подразумевает, прежде всего, недопустимость применения агентами государства (то есть лицами, действующих от имени государства, выполняющими функции власти) летального (смертоносного) насилия. Кроме исключительных случаев, когда это абсолютно необходимо и предусмотрено законом. Такую обязанность государства в отношении права на жизнь называют негативной. Это то, что государство делать не должно. Для выполнения негативной обязанности государство должно контролировать лиц, действующих от его имени, так, чтобы летальное насилие было невозможным, имело следствием санкции в отношении виновных и справедливую компенсацию семье жертвы.

Надо признать, что ситуация с выполнением негативной обязанности по защите права на жизнь в Луганской области за десятилетие существенно улучшилась. Например, нам не известны факты применения работниками милиции огнестрельного оружия на поражение, которые случились бы в 2012 году. А на переломе 20-го и 21 веков такое бывало.

Существенно хуже ситуация с выполнением позитивной обязанности, к которой традиционно относят защиту жизни людей, находящихся под контролем государства. Например, военнослужащих, задержанных, заключенных, лиц, помещенных в спецучреждения для принудительного лечения. Ограничение властью свободы такого лица не позволяет ему самостоятельно реализовать право на защиту своей жизни.

Примером такого нарушения является смерть 19 декабря 2011 года в Луганском СИЗО 22-летнего Игоря Кряжева. Причиной смерти стал менингит, явившийся осложнением гайморита, лечение от которого Игорь не получил. Еще 2 декабря заключенный обратился в санчасть Луганского СИЗО с жалобами на головную боль, но заболевание у него не установили. В тот же день во время суда подсудимый жаловался на недомогание и головную боль, но судья в ходатайстве адвоката о вызове «скорой помощи» отказал. 7 декабря на обращение адвоката администрация СИЗО сообщила, что у Кряжева диагностировали хронический бронхит в компенсированной форме. Через несколько дней арестованный снова обратился в санчасть с жалобой на сильную головную боль, но лечения не получил. А через два дня он впал в кому и на четвертый день после этого умер. Не приходится сомневаться, что будучи на свободе Игорь Кряжев, скорее всего, получил бы своевременную медицинскую помощь по месту жительства и остался бы жив. А потому у семьи Кряжева есть все основания для обращения в Европейский суд с жалобой на нарушение Украиной статьи 2 Конвенции и с требованием взыскать с государства компенсацию.

Ненадлежащее реагирование на деятельность в криминально-опасных сферах

Обычно мониторинг соблюдения статьи 2 Конвенции, который ежегодно проводит УГСПЛ, в части выполнения государством позитивных обязанностей ограничивается рассмотрением случаев смертей в местах несвободы. Примером является отчет за 2011 год (http://khpg.org.ua/index.php?id=1332312578). Нам представляется, что это слишком узкая трактовка Конвенции, не соответствующая практике Европейского суда. Да и в соответствии с частью второй статьи 27 Конституции Украины государство обязано защищать жизнь человека.

Главным инструментом такой защиты являются органы внутренних дел. По нашему мнению, ненадлежащее реагирование милиции на ситуации в криминально-опасных сферах, в результате чего человек становится жертвой умышленного убийства другим человеком, является не менее важным нарушением права в контексте статьи 2 Конвенции, чем смерть в местах несвободы.

Существуют виды деятельности, которые в силу специфики несут риск для жизни занятых в ней людей с точки зрения криминальных угроз. Для защиты права на жизнь в таких случаях органы внутренних дел разрабатывают специальные правила защиты персонала и контролируют их соблюдение.

Одной из таких сфер является «игровой» бизнес, в который вовлекаются, в том числе, люди девиантного поведения, часто испытывающие острые финансовые проблемы, и пытающиеся их решить с помощью игрового автомата. Их реакция на проигрыш часто бывает аффектной, и может стать опасной для персонала. Однако, в Украине этот бизнес находится под запретом, и потому вопросами безопасности людей в нем правоохранительные органы не занимаются. В то же время этот бизнес достаточно распространен, ему позволяют существовать из корыстных соображений сами правоохранители.

3 января 2012 года в пресс-релизе управления по связям с общественностью МВД Украины было сообщено: «У місті Сєвєродонецьку Луганської області 30 грудня в приміщенні недіючого кіоску було знайдено мертвою з ознаками удушення 54-річну безробітну місцеву жительку. У результаті оперативно-розшукових заходів затримано раніше судимого 40-річного безробітного місцевого жителя. Попередньо встановлено, що він увечері 30 грудня в зазначеному місті - в приміщенні недіючого кіоску - під час сварки на ґрунті неприязних відносин задушив померлу».

В заявлении, которое опубликовало после этого ЛОО КИУ, сообщалось, что пресс-релиз вызвал возмущение северодончан, знавших погибшую и обстоятельства трагедии. Ведь на самом деле преступление было совершено в помещении действующего зала игровых автоматов, погибшая Ирина Ф. была его работником, а убийца - клиентом.

Милиция не могла не знать этого, т.е. ведомство умышленно распространило искаженную информацию о случившемся. Вероятно потому, что в Северодонецке и после произошедшего продолжали действовать несколько аналогичных игровых заведений, о дислокации которых милиции должно было быть известно.

13 февраля 2012 года аналогичное преступление было совершено в Лисичанске: неудачливый посетитель зала игровых автоматов убил 32-летнюю работницу.

По нашему мнению, причиной обеих этих смертей стало невыполнение государством своей позитивной обязанности по защите жизни людей путем контроля деятельности, сопряженной с повышенными криминальными рисками.

Еще одна сфера, в которой игнорирование милицией своих обязанностей приводит к гибели людей – дорожное движение. За три месяца 2012 года на территории Луганской области было совершенно 65 случаев наезда автомобилей на пешеходов, в 16 случаях пешеходы погибли. Наиболее резонансным был случай, произошедший 14 января в 22.15 на Театральной площади Луганска, когда одурманенный психотропным веществом водитель, пробив ограждение, совершил наезд на группу отдыхавших возле городской елки молодых луганчан. В результате чего один человек погиб, а несколько получили травмы.

«Наша газета» привела «послужной список» нарушителя за полгода до трагедии. 2 сентября 2011 года в отношении него был составлен протокол за управление транспортным средством в центре Луганска в состоянии алкогольного опьянения. Еще один протокол в связи с пьянством за рулем этого же гражданина был составлен 3 ноября 2011 года, третий – 27 ноября 2011 года.

В полночь 22 октября 2011 года в городе Первомайск водитель во время эпилептического приступа наехал на двоих пешеходов, один из которых погиб на месте. Не смотря на то, что водитель состоял на учете как больной эпилепсией, он получил документы на право вождения автомобилем, выданного от имени государства МРЕО.

Мы считаем, что в обоих этих случаях государство не выполнило позитивную обязанность по защите жизни людей, и причиной гибели людей была бездеятельность милиции.

Позитивные обязанности государства вне криминальной сферы

В практике Европейского суда нарушением статьи второй Конвенции признается не только нарушение негативных и позитивных обязанностей полицией и в пенициарной системе, но и в других случаях, когда бездеятельность государства приводит к смерти людей. Например, в решении по делу «Онерилдиз против Турции», (досье №48939, решение от 18.06.2002) нарушением было признано бездействие правительства в части не информирования жильцов дома, расположенного возле свалки, об опасности, которую представляет образующийся из отходов метан. В результате взрыва которого погибла семья заявителя.

В текущем году в Луганской области наиболее массовым видом нарушения права на жизнь являются смерти шахтеров на частных мини-шахтах. Мы считаем, что в отношении этих жертв государство преимущественно игнорирует позитивную обязанность.

2 февраля 2012 года на нелегальной шахте в пос. Павловка Свердловского района произошел пожар. Под землей в это время находились четверо горняков. Одному удалось выбраться на поверхность самостоятельно, трое оказались отрезанными огнем, поскольку шахта запасным выходом оборудована не была. Государственные спасатели потушили пожар только 4 февраля, в этот же день обследовали шахту и подняли на поверхность тело одного из рабочих. Не смотря на то, что под землей оставались еще двое шахтеров, и не был исключен вариант, что они были живы (например, если укрылись от пожара во вспомогательной выработке), государственная горноспасательная служба прекратила поисково-спасательные работы. В течении нескольких дней родственники оставшихся под землей шахтеров добивались возобновления спасательной операции, это произошло только 9 февраля. В это же день были найдены и подняты на поверхность тела двоих горняков. На них не было ожогов, люди задохнулись продуктами горения, ведь у них во время работы не было индивидуальных средств спасения.

Согласно статистики, на угольных предприятиях Украины за 9 месяцев 2011 года при общем росте добычи на 7% количество смертельных случаев выросло практически в два раза – за счет существенного роста числа трагических случаев на негосударственных малых шахтах. Групповые несчастные случаи произошли в ПАО ГЗ «Луганское» (при разгрузке угля) и на ЧП «Рудник» (3 шахтера были блокированы водой в горных выработках, и так и остались под землей). Основная причина высокого летального травматизма на частных малых шахтах – отсутствие надлежащего контроля за соблюдением безопасности со стороны государства. В Луганской области из 104 малых шахт на обслуживании у спасателей находятся только 62, горнякам остальных не на кого рассчитывать в случае аварии.

В регионе вместо контроля за безопасностью труда на «копанках» пытаются запретить эту деятельность. Но «запрет» здесь действует так же, как и в игровом бизнесе: работа малых частных шахт успешно осуществляется нелегально, если их хозяева делятся прибылью с «нужными» чиновниками или правоохранителями. По поводу работы нелегальной шахты в пос. Павловка, на которой произошла трагедия, профсоюз «Трудовое Движение «Солидарность» обращался в прокуратуру летом 2011 года и получил ответ, что ее не существует.

По мнению лидера этого профсоюза Константина Ильченко, количество шахтеров, которые погибают в «копанках», значительно больше того числа, которое попадает в отчеты и становится известным общественности. В интервью АРН Константин Ильченко сообщил: «Когда в забое угольной копанки рушится кровля, люди, находящиеся там, чаще всего гибнут, но информация об этом не распространяется, так как при этом нет внешних признаков аварии. В таких случаях, «копанку» засыпают, а те, кто находился в ней, остаются там навечно. Никто ни к кому претензий не предъявляет, уголовные дела не возбуждаются, семьи погибших молчат, ведь рабочие на таких «копанках» работают нелегально. Предприимчивый хозяин при полной поддержке властей, прокуратуры, милиции ищет место для новой «копанки» и занимается рекрутированием новых рабочих».

Ненадлежащее расследование

Третий аспект защиты права на жизнь – процессуальный. В случае, когда летальное насилие или другое действие, приводящее к смерти человека, совершается лицом, не действующим от имени государства, последнее должно, по крайней мере:

- предусмотреть в законодательстве ответственность за убийство;

- провести тщательное и независимое от других органов власти расследование.

Неотвратимость или хотя бы высокая вероятность раскрытия преступления, связанного с лишением жизни, является эффективным средством защиты этого права.

За 2011 год в Луганской области от преступлений погибло 397 человек. По сравнению с предыдущим годом здесь на 23,1% увеличилось количество умышленных убийств и покушений на убийство (197 случаев). Реальное раскрытие таких преступлений, по нашему мнению, не соответствует официальной статистике раскрываемости. По разным оценкам практикующих адвокатов, от 30 до 70% осужденных за убийства в действительности их не совершали. Особенно высокий риск быть безвинно осужденными за такое преступление имеют родственники (особенно - ранее привлекавшиеся к уголовной ответственности), случайно оказавшиеся на месте преступления до приезда милиции. Или лица, неспособные обеспечить свою защиту. Примером такого «раскрытия» может быть история с фальсификацией расследования убийства славянского журналиста Александрова. Эта история завершилась 26 марта 2012 года приговором апелляционного суда Луганской области, приговорившего к лишению свободы четырех бывших работников милиции.

А вот резонансное убийство директора и учредителя ООО «Телерадиокомпания КТК» 55-летнего Сергея Лободы, произошедшее 21 ноября 2011 года, похоже, останется нераскрытым.

О недостаточности процедуры расследования фактов смерти, которые потенциально могут быть результатом умышленных действий других лиц, свидетельствует, по нашему мнению, следующий факт. 17 марта 2012 году начальник управления связей с общественностью УМВД по Луганской области Татьяна Погукай заявила, что милиция не будет расследовать очередной северодонецкий случай суицида. Поскольку в нем нет признаков уголовного преступления, а расследование может проводиться только в случае возбуждения уголовного дела. При этом представитель милиции утверждала, что количество суицидов в Северодонецке существенно не отличается от ситуации в других городах области. Например, в соседнем Лисичанске. Вряд ли с такой трактовкой согласна общественность города, ведь в Северодонецке люди заканчивали жизнь не характерным для самоубийц способом – падением с высоких этажей жилых зданий. Причем, это случалось как бы волнами, по нескольку однотипных случаев в ограниченный период времени.

Первая такая смерть произошла 14 ноября 2011 года, когда с крыши дома спрыгнул и разбился 34-летний мужчина. 20 ноября с девятого этажа упал 17-ти летний юноша, в тот же день с седьмого этажа на карниз второго этажа – 25-летняя девушка. Последняя выжила. 24 ноября с восьмого этажа упал и погиб 23-летний мужчина. 27 ноября со второго этажа выпрыгнула 20-ти летняя девушка, а 28-го с пятого этажа - мужчина. Последние два случая не были летальными. Итого за две недели ноября произошло 6 однотипных случаев попытки свести счеты с жизнью способом, который раньше в Северодонецке был неизвестен.

Вторая волна подобных самоубийств наблюдалась уже после Нового года, начало было положено 10 января 2012 года: с 9-го этажа выбросился 22-летний мужчина. 29 января при падении с 4-го этажа погиб пенсионер. 2 февраля с 7-го этажа выбросился 30-летний мужчина, а 10 февраля с 6-го этажа этого же дома – 30-летняя женщина. 14 февраля с 6-го этажа упала на землю и разбилась женщина. Наконец, 17 марта с 9-го этажа выбросился 31-летний мужчина. Все случаи падений 2012 года были летальными.

Действия милиции ограничились констатацией фактов, что людей не сбрасывали с высоты другие, а что они отравлялись в последний полет самостоятельно. То есть, что имел место факт суицида. Вопросов, не послужило ли причиной массового однотипного самоубийства употребление специфических психотропных веществ, не были ли погибшие связаны с какой-то общей группой и пр., милиция себе не задавала. А никто другой по закону провести такое расследование не может.

Местная власть вполне удовлетворилась объяснениями местных психологов о том, что в Северодонецке имело место копирование поведения – удобная и не хлопотная версия. Если не задаваться вопросом, почему это поведение не было скопировано в соседнем Лисичанске, где все самоубийства в течение 2012 года произошли традиционно – через повешение. Да и в самом городе случаи локализованы в одном районе и не «копируются» в другом.

Правда, местная оппозиция добилась создания комиссии, которая в течении двух месяцев должна будет изучить ситуацию и доложить о результатах. Впрочем, лейтмотив будущих выводов оппозиции легко предсказать: в Северодонецке люди бросаются с высоты потому, что власть не решает их проблемы. Будто бы власть решает проблемы людей в каком-либо другом городе области.

Мы же считаем, что во исполнение позитивного обязательства по защите права на жизнь государство обязано было провести тщательное расследование «северодонецкого феномена» и по его результатам принять меры, направленные на защиту права на жизнь.

Алексей СВЕТИКОВ